- Джорджоне,- обратился неожиданно Шукшин к Буркову, и все на площадке грохнули от смеха,- твой выход!
Оказалось, в руки Василия Макаровича попал журнал "Огонек", ходивший по киногруппе, где была помещена репродукция итальянского живописца Джорджоне "Спящая Венера", о которой Бурков сказал просто и, как всегда, откровенно:
- Голая баба Джорджоне!
Имя Джорджоне к Буркову прилепилось и очень шло к веселому, общительному, несколько хулиганистому его облику и поведению.
Однажды Шукшин спросил у Георгия:
- А ты знал, что будешь знаменитым?
- Нет.
- А я знал,- сказал Василий Макарович.
Да, известно, что талант - поручение богов, которого нельзя не выполнить на земле, поэтому, видимо, Шукшин знал и спешил.
Кто работал из артистов с Шукшиным, навсегда становились ему друзьями, потому что Василий Макарович в каждом из них видел прежде всего человека, не подавляя индивидуальность режиссерским узурпаторством.
На преступный путь Егора Прокудина толкнули суровые жизненные обстоятельства, обозначенные предельно скупо в монологе Губошлепа в исполнении Джорджоне - Буркова:
- Я вспоминаю один весенний вечер. В воздухе было немножко сыро, на вокзале - сотни людей. От чемоданов рябит в глазах. Все люди взволнованы все хотят уехать. И среди этих взволнованных, нервных сидел один. Сидел он на своем деревенском сундуке и думал горькую думу. К нему подошел изящный молодой человек и спросил: "Что пригорюнился, добрый молодец?" - "Да вот, горе у меня! Один на земле остался, не знаю куда деваться".
Вторичное напоминание о прошлом Егора Прокудина вылетает из уст матери, и тоже, как бы случайно, ненароком: "в голод разошлись по миру". Имеются в виду дети.
И невольно память возвращает нас к детству самого Шукшина, его поколению, у которого рвались привычные связи, превращая людей в перекати-поле или уголовников, но автор на этот предмет имел свою точку зрения, подкрепленную жизненными критериями:
"Ну, какого плана уголовник? Не из любви к делу, а по какому-то, так сказать, стечению обстоятельств житейских. Положим, сорок седьмые годы, послевоенные годы. Большие семьи. Люди расходились из деревень, попадали на большие дороги. И на больших дорогах ожидало все этих людей, особенно молодых, несмышленых, незрелые души.
В данном случае получилось так, что приобщили его к воровскому делу. А человек хороший был. Душа у него была добрая.
"А уж не сидел ли Шукшин?.."
Теперь остановимся на прозвище Прокудина - Горе. Я как-то не придавала значения этому ярлыку: ну, Горе и Горе! Но, изучая материалы по Грибоедову, однажды споткнулась о слова "Горе от ума". Как просверк молнии возникло: да ведь не случайно Шукшин дал своему герою имя Горе.
