Восемнадцатого февраля 1806 года граф Павел Александрович Строганов послал письмо князю Адаму Чарторыйскому о своей беседе с лордом Малгрейвом. В конце письма Павел Александрович приписал:
«Поскольку состояние здоровья Mr. Pitt (мистера Питта) ухудшилось, мы (граф Воронцов и я) не смогли его повидать… Lady Warren представила меня Lord Moira, и мы обсуждали стратегические вопросы… Поскольку я человек не военный, сугубо штатский, то не смог дать удовлетворительный ответ ни на один вопрос… Я спросил его о том, может ли Англия осуществить отвлекающий манёвр. Он сказал мне, что это было возможно два месяца тому назад, когда на французское побережье или ещё где-либо можно было высадить десант, что было бы для союзников большой помощью. Но те, от кого это зависело, ничего не поняли, и этот план не осуществился. Многое зависит от Mr. Pitt. Состояние его здоровья не позволило ему вести государственные дела с той же энергией, столь же энергично, как он это делал раньше. Подобные обстоятельства вызвали в жизни английского общества явления застойного характера, которые тяжко отразились на благосостоянии нации… Затем Lord Moira заметил, что позиция Пруссии явилась причиной того, что произошли в политической жизни определённые изменения, достойные сожаления; пруссакам следовало пообещать большие привилегии, чтобы привлечь их в качестве своих союзников. Я спросил его, какие привилегии он имеет в виду, и он высказал мысль, что пруссакам следовало с самого начала пообещать Ганновер… Далее он заметил, что прежнее правительство, за исключением Mr. Pitt, для такого решения было слишком слабым, a Mr. Pitt не в состоянии один всем заниматься… Несмотря на то, что он ждёт от Бонапарта мирных предложений, он не считает возможным договориться с ним о соглашении, поэтому сейчас всё дело лишь в том, чтобы как можно больше вооружаться и выжидать, как будут развиваться в дальнейшем события… Русские и английские интересы совпадают, политические цели одинаковые, а поэтому обе державы должны ещё больше сотрудничать. Таким образом можно противостоять позиции Франции.
Таково содержание нашей беседы. На меня произвели большое впечатление искренность и лояльность Mulgraves… Вскоре после этого он представил меня Prince of Wales…».
Графу Павлу Александровичу Строганову в связи с теми надеждами, которые на него возлагал государь, была предоставлена большая свобода действий. Ему надлежало завоевать доверие принца Уэльского, который был в открытой оппозиции к своему отцу. Однако Строганов не считал разумным вмешиваться в отношения между отцом и сыном, которые, по мнению Павла Александровича, русских дипломатов не должны были касаться.
