Люди на земле устремили взгляды ввысь. Стоило им увидеть это нечто, как на их лицах проступило отчаяние.
В тот же миг прорвавшийся сквозь облака объект крутанулся в воздухе и приземлился на четыре пружинистые ноги.
Пространство вокруг заполонил грохот, словно извергся вулкан. Земля от удара затрещала, и одновременно разошлась ужасающая ударная волна, в мгновение ока превратившая небоскрёбы в руины.
Побережье поглотило цунами, а взмывшие в небо песок и пыль заслонили солнечный свет. В клубах пыли возникла фигура, напоминающая кошку, — галактический гигантский монстр поднял туловище. Передними лапами он раздавил Токийскую башню и не оставил от неё и следа.
— Какая отвратительная планетка. — Объявился один из владык инопланетных захватчиков — нянгороидов — Айн Котоспин.
Показали изображение со спутниковой камеры. Несколько десятков километров вокруг обратились безжизненной пустыней.
Силы ООН тут же начали ракетную атаку по Айну.
А Айн прорычал:
— Ня-я-я-я-я-я!!!
И уничтожил все ракеты.
Появились истребители. Они вонзили в монстра бесчисленные наводящиеся ракеты, но на гигантском теле Айна не осталось ни единой раны. Ракеты лишь опалили неопрятную шерсть, покрывающую пришельца. А через несколько секунд пропали даже эти следы атаки.
Затем Айн исторг новый рык и мгновенно истребил все истребители.
Гигантский монстрокот поражал своим величием и несокрушимостью.
Как и ожидалось, рисунки у Масиро вышли потрясные. Они легко могли завладеть вниманием зрителя. В доказательство уже начальная сцена «Галактического кота Няборона» сконцентрировала на себе взгляды всех. Дети на переднем ряду забыли донести попкорн до рта. Студенты на средних рядах уставились в экран так, словно вгрызлись в него глазами. Зрители на задних рядах почти перевалились через спинки сидений впереди.
Все невероятно сосредоточились.
Далее следовала сцена появления Нэкоко. Разрушенный Айном квартал. Тут и там поднимались языки пламени. Всамделишный конец света. Даже небо окрасилось красным. Посреди разрушения оказалась Нэкоко, которая держала на руках любимого, но уже охладевшего Нэкосуке и взывала к погибшему.
— Нэкосуке-сан!
С дрожащими плечами, руками и губами Нэкоко бесконечно повторяла его имя. Но тот так и не откликнулся. Не улыбнулся. Не погладил её по голове. Не сказал в ответ «в чём дело». И… не открыл глаза.
— Нэкосуке-сан!
Голос прорезали слёзы, и принадлежал он Нанами. Эту сцену ей пришлось репетировать бесконечно долго, потому что результат её не устраивал.
