Не тайна ли, продажности видна, купеческая удаль
За злато удавить готов, за рон, убийством – грех ли?
Ведь за углом от кары не укрыться, иль вам уже не спиться?
А что вам люд, что государство, вы выше их… в навозе ваше царство!
В этот момент, чаша терпения возмущающихся, накопившемся слогом, лопнула, обрушив весь гнев на виновника. Всё, что было в руках полетело в менестреля, который решил поспешно ретироваться, не забыв прихватить свой инструмент. Менестрель, прячась, не умолкал, продолжая уже без музыки.
А может, скажете, что не закрылись от потех за спинами дебилов?
Ведь не секрет, что их удел свиней на выпас, да на водопой
Купчишка там, купчишка тут, а костоломы прут и прут
Узнает хряк, на них там глянет, возможно, подморгнёт и рядом встанет!
Цурин заметил, как «открыватель правды» выпрыгнул, не замолкая, в открытые створки окна, закрывая голову руками. Теперь уже поднялись остальные, включая тех самых купцов. Всё, что было у людей летело в него и иногда весьма удачно.
– Отделается парой синяков… если не догонят, – подумал Цурин.
К середине дня, посетителей стало больше. Избегать утомляющую дорогу было нельзя. Главная цель, постараться выяснить, где сейчас его легион, и кто выжил? Решено! Цурин опустошил дубовую кружку. Поднялся как раз, когда вернулись разочарованные преследователи менестреля. Из их разговора выяснилось, что никто не смог догнать везучего «открывателя правды».
Подозвав, уже не такую приветливую девушку, Цурин попытался узнать у неё, где дёшево можно раздобыть лошадь. Безрезультатно. Нужно успеть до заката, а иначе будет сложнее найти торговца лошадьми. Выйдя из таверны, завернул за угол, прочь от гула. Подумав про себя. – Может, удастся приобрести, хотя бы выреху[10]. Интересно, выйду ли я на торговую площадь этой дорогой?
Зайдя в переулок, увидел давешнего соискателя неприятностей. Он сидел, зализывая раны. Один из немногих был ловок, точно попал по затылку и это было видно по кровавой отметине. Потирая разбитую, не лишённую ума голову, менестрель посмотрел, подняв глаза на подошедшего.
– Что, досталось? – спросил Цурин присев рядом. – Давай помогу подняться. Тебя нужно перевязать. Пойдём, отведу куда скажешь.
Я не такой, каким хочу казаться!
Я смел, напорист и умел…
Последнюю фразу менестрель, потирая окровавленный затылок, произнёс, сдавлено, чуть не воя.
– Завязывай, стиходаритель! – сказал Цурин. – Я слышал, какой ты умелый. Тебе кстати никто не говорил, что твоя правда, уж очень колючая и не к месту?
