Романов замер на полувдохе. Под ложечкой морозно и тоскливо заныло. Но новый тягучий карамельный вал обрушился на него и закружил в своих глубинах.
Он увидел необыкновенно красивую, волшебную линию груди Сандры.
И все мысли исчезли, испарились в огне кузнечного молота, застучавшего в его чреслах.
Леша встал с шезлонга и медленно опустился на колени возле Сандры. Глаза ее были прикрыты, рот приоткрыт, и чуть вздернутая верхняя губа обнажала линию зубов — влажный жемчуг в свете луны.
«Господи! Я ее поцелую, а она мне скажет — не сейчас, я не хочу…»
И одна только мысль стала смыслом бытия:
«…лишь бы не оттолкнула — Господи! — лишь бы не оттолкнула…»
Губы нежно коснулись ее губ. Совпали. Слились. Сандра застонала.
Стон донесся из другого мира, пространства, времени. Он манил, звал за собой, и накрывшая Лешу с головой новая волна понеслась на пенистом гремящем гребне вслед за ним, чтобы обрушиться в полночь его стоном, которому вторил в ночи рев мотоцикла «Харлей Дэвидсон».
Серый депрессивный свет пробивался сквозь небрежно задернутые шторы. Утро переживало нелегкую фазу рождения. Ни в одном процессе рождения, тем более нового дня, нет и не может быть ничего привлекательного, только страдание и мука. Позже энергия солнца зальет мир розовым зефиром, но это произойдет потом, на стадии младенчества, а пока — несправедливо рано наступившее серое утро!
Леша вздохнул. Шаббат — Святая Суббота: все и всё отдыхает. Можно нежиться в постели, дрыхнуть хоть до обеда. Где справедливость?!
Леша вздохнул вновь. Но Высшая Справедливость не восторжествовала, Небесная Благодать не снизошла на него и не даровала ему сон. Впрочем, он чувствовал себя отдохнувшим, посвежевшим и… полным сил!
Он покосился влево. Сандра спала глубоко и безмятежно. Леша тихо сел на кровати, нашарил сандалии — никаких мягких тапочек, только жесткая кожа — и побрел тихонечко в душ.
Сквозь шум меняющих свое направление и напор хитрых массажных струй услышал завывание кофейной машины, мелющей кофе, и просиял — встала Сандра, ура!
Божественный аромат утра выходного дня, сотканный из запахов крепкого неспешного кофе, свежевыжатого апельсинового сока в высоких студеных бокалах и круассанов с нежной, как принцесса на горошине, корочкой, на которой еще чуть пузырятся капельки масла… Благословенна будь, Царица Суббота!
Кухня — спящая красавица холостяцкого дома — проснулась от женского присутствия, взволнованно задышала, зашумела, соблазняя временную хозяйку (останься с нами!) модерновыми дизайнерскими агрегатами, нежно заскворчала сковородой, вздыхая распахнутыми дверцами по своей мечте.
