Я коснулась свертка алой ткани в лодке.
— Это шелк? С ним вы тоже делаете эксперименты?
В этот раз он не отрывался от работы.
— Ты всегда задаешь так много вопросов?
— Ты бы на моем месте молчал?
К моему удивлению, Нат задумался над вопросом.
— Думаю, нет, — он отложил ручку, пытаясь проявить больше терпения, чем прошлой ночью. — Ладно, спрашивай.
— Для чего вам шелк? — спросила я.
— Мы растворяли немного в кислоте, когда изучали цвет. Но чаще он служит фоном для гравюр.
— Гравюр?
— Мы торгуем гравюрами. Ими и часами, если точнее. Но часовщики нынче не в почете, так что об этом мы не кричим.
— Это из-за Опустошения?
— Да, — Нат покрутил ручку. — После того, как тенегримы нашли виновников, часовщикам приказали закрыть магазины, боясь, что там будут мятежники. Всех, кого подозревали в связи с тем часовщиком, уводили на допрос. Этого мы избежали, ведь не имели с ними дел. Но даже если связи нет, нужно просить у Скаргрейва разрешения открыть заново дело. Доктор Пенебригг решил просто закрыть магазин и переехал сюда.
— Но он оставил часы, — сказала я, слушая их тиканье.
— Да. И он научил меня работать с ними. Но на хлеб нынче мы зарабатываем, в основном, гравюрами, — он что-то записал. — А теперь мне нужно работать.
Он работал над гравюрой? Я шагнула вперед и посмотрела на наклоненный стол с другого конца. Он писал на обычном листке бумаги, лежащем рядом с книгой. Было видно край обложки книги, и она была цвета темного мха.
— Книга из библиотеки? — догадалась я.
Ручка Ната замерла.
— А ты ничего не упускаешь, да?
— Что там? — я посмотрела на перевернутый текст. — Такое я читать не умею.
— Это на латыни.
— Зачем ты ее украл? — спросила я.
— Пока что слишком сложно объяснить, — Нат оторвал взгляд от работы и указал на дальний конец комнаты. — Я говорил, что на том столе еда? Я свою долю съел, как и доктор Пенебригг, так что ешь, сколько душе угодно.
Он пытался меня так отвлечь, я понимала. Но я проголодалась, так что решила пока что оставить расспросы. На столе среди стамесок, гвоздей, кусков металла я нашла корзинку с булочками и кусок сыра. Еда была хорошей, и когда я закончила с ней, я была готова снова слушать ответы Ната.
По пути к его столу я остановилась у сложного прибора, сделанного из медных трубок и стеклышек.
— Что это?
Нат бегло взглянул.
— Микроскоп.
Слово ничего мне не объяснило. Я склонилась ближе.
Теперь уже он посмотрел на меня.
— Осторожно! — предупредил он. — Его долго пришлось собирать.
