— Ты его сделал? — я посмотрела на трубки с новым интересом. — Для чего он?
— Чтобы смотреть на мелкие вещи. Если все настроить, муха выглядит огромной, как овца.
Я была поражена.
— Но это невозможно.
— Так же невозможно, как твоя магия, — фыркнул Нат. — Но для этого требуются труд и терпение, а не пара спетых нот.
Он посмотрел на меня с презрением, и я отпрянула от силы его взгляда. Моя решимость спрашивать его рассеялась.
— Тебе не нравится магия? — сказала я. Нет смысла уходить от темы.
— Не нравится.
— Даже хорошая магия?
Нат пожал плечами.
— Скаргрейв скажет тебе, что тенегримы — хорошая магия. Так для него и есть. В этом вся магия. Она позволяет нескольким людям нагонять страх на всех нас.
— Значит, ты хотел бы, чтобы я никогда не появилась.
Он уклонился.
— Я этого не говорил.
— Ты ненавидишь магию, этого ответа мне хватило.
— Какая разница, ненавижу или нет? Нам нужна твоя магия. Я бы хотел другого, но этого варианта нет.
— И ты будешь зажимать нос и оставаться рядом, пока я полезна? — я скривилась. — Очень благородно с твоей стороны.
— Ты тоже участвуешь в сделке, — он скрестил руки. — Мы нужны тебе для безопасности.
— Безопасность? — я негодующе посмотрела на него. — Странно от тебя слышать. Ты бы расправился со мной как со шпионкой, если бы не доктор Пенебригг.
— Бред, — не поддавался Нат. — Я просто осторожничал. Если бы ты была шпионкой, и Скаргрейв узнал бы, что мы делаем…
Он замолчал и взял ручку.
Я шагнула к его столу, обойдя лодку и груду костей.
— Что ты делаешь?
— Не могу сказать, — он не смотрел на меня. — Пока что. Когда доктор Пенебригг вернется…
— И когда это будет? — спросила я. — Я думала, он уже должен быть здесь.
— Должен, — Нат посмотрел на ближайшие часы. — Он опаздывает. Не знаю, почему.
— Куда он пошел?
— Не могу сказать, — повторил он.
Меня охватил страх. Его арестовали? Или он оказался не другом?
— Ты не знаешь?
Нат упрямо покачал головой.
— Не могу сказать.
Я сжала кулаки. Сначала Норри, теперь это. Куда бы я ни пошла, люди пытались скрывать что-то от меня.
— Не люблю оставаться в неведении.
— Я тоже, — вдруг сказал Нат. — Терпеть не могу это.
Наши взгляды пересеклись, я ощутила искру, словно касание магии или начало песни.
Или это было мое воображение? Искра коснулась моей спины, а Нат отвел взгляд и заговорил все тем же холодным голосом.
— Я бы сказал больше, если бы мог. Но я не могу. Подожди доктора Пенебригга.
— Но…
— Я все сказал, — Нат склонился к работе. Но что-то беспокоило его. Его лицо покраснело, и я увидела, как он ослабил воротник.
