Матиас не питал особой любви к евреям, но и против них ничего не имел. Судьба этого народа его не волновала. Гитлер не успеет стереть их следы с лица земли, и через пятьдесят лет они все так же будут смешить мир. Усатый, правда, вполне преуспел в Германии, так что там мало кому удастся повеселиться.
Рене и Луиза вернулись к игре в ладушки под считалочку о Гийоме, который мог быть только прусским императором Вильгельмом:
А это злобный Гийом,
Который убил уже трижды мильон!
А вот и его жена, гадина Беатриса,
Омерзительная королева тухлых сосисок.
Она ест апельсины целиком
И репу в соусе белом,
По воскресеньям ходит в голубом,
А по субботам – в сером!
В другой песенке Гийом курил трубку, сидя верхом на свинье. Именно такой юмор не смогли бы оценить нацисты!
Под сводами подвала раздался хриплый голос Марсель: ей понадобилось «выйти». По смешкам окружающих Матиас догадался, что она хочет в туалет. Берта и Жюль помогли старушке подняться по лестнице, а Жанна присоединилась к Матиасу. Девушка выглядела усталой и раздраженной. Ладно скроенная, энергичная, она нуждалась в открытом пространстве, свежем воздухе и физической активности, жизнь «под землей» ее убивала. Жанна попыталась пригладить волосы, но не совладала с непокорными прядями, падавшими на лицо и шею.
– Трудно со стариками… – тихо промолвила она. – Ваши дед и бабушка живы?
– Бабка по материнской линии. Она живет в Квебеке.
– Вы с ней видитесь?
Матиас поежился – взгляд девушки выражал откровенное желание. Юбка задралась, обнажив соблазнительные круглые коленки и упругие бедра. От Жанны вкусно пахло сеном, свежим маслом, стойлом, по́том и сексом.
Нет, он больше не виделся с бабушкой. И с другими членами семьи не встречался – ни с отцом-придурком, ни с матерью, ни с сестрой Гердой, которая была замужем за офицером 3-й танковой дивизии СС «Мертвая голова», воспитывала троих детей и жила в доме рядом с одним из лагерей (с каким именно, Матиас не помнил).
– Чем вы занимаетесь в жизни? – продолжила расспросы Жанна.
– В жизни?
– Ну да, кем работаете?
Ему вдруг ужасно захотелось сказать правду. В жизни я убиваю людей, лгу, маскируюсь. В жизни я – немец. Он холодно посмотрел на собеседницу. Обычно под его взглядом все начинали нервничать, но не такова была эта девушка. Она улыбнулась, и в ее улыбке были вызов и приглашение, зубы влажно блестели. Она понимает, что делает? Куда это может их завести?
– В жизни я был… траппером.
Жанна сделала милую гримаску, показывая, что не понимает значения этого слова, и Матиас пустился в объяснения. Жизнь охотника-одиночки, лес, шкуры… Девушка слушала, затаив дыхание. Она подперла подбородок ладонью, ее колени по-детски раскачивались влево-вправо, лицо выражало восторг и подлинный интерес. Матиаса это очень смущало.
