Жюль Паке следил, чтобы она ни в чем не нуждалась, но Жинетта была слишком горда и брала деньги только за лечение домашней скотины. Когда началось наступление в Арденнах, он почти силой заставил ее переселиться на ферму. Упрямая старуха не была уверена, что сидение в подвалах, набитых американцами, продлит ее жизнь на несколько лет. Ей было бы куда спокойнее дома в компании двух престарелых куриц. Она перестала ворчать, когда появилась эта странная парочка: малышка и «канадский» солдат очень ее интриговали. Жинетта чувствовала необъяснимую симпатию к Рене, да и к ее защитнику тоже, но по совсем другой причине.
Жюль не без труда отвел взгляд от девочки – и тут же встретился глазами с Жинеттой: должно быть, она давно за ним наблюдала. Чертова ведьма! Они понимали друг друга без слов: если Жюль останется рядом с солдатами, дело может плохо кончиться. Когда он «выступил» в последний раз, случилась драка с двумя бошами, и ферму едва не сожгли… Жюль обнял Юбера за плечи и увлек за собой в соседний подвал. Рано или поздно янки отправятся домой. Надерут задницу немцам, освободят Европу и уплывут. Они, конечно, неотесанные мужланы, и у Жюля чешутся руки «подправить» челюсть Тарзану, но придется смириться.
Солдаты что-то горячо обсуждали, собравшись вокруг вновь прибывших. Тритс достал из кармана «Лондон таймс» за 20 декабря и начал читать вслух первую страницу:
– «Немецкое наступление в Арденнах…»
– В Арденнах? – переспросил молоденький солдатик, который должен был бы ходить в школу, а не воевать в забытой богом бельгийской дыре. Если ему повезет выжить, он эту страну и на карте не найдет!
Тритс продолжил читать:
– «У Сен-Вита сошлись в жестоких сражениях печально известная дивизия СС «Адольф Гитлер» и американский танковый корпус. Пленных солдат, в том числе раненых, эсэсовцы расстреляли из пулемета»[43].
Наступила тишина. Американцы старались не смотреть друг другу в глаза. Некоторые закурили. Матиас наблюдал за беднягами, внезапно поддавшимися страху. Сильному страху. Нацисты – непревзойденные мастера ужаса, им точно нет равных в истории, хоть Матиас и не силен в этой науке. Один Пайпер чего стоит! Он представлял, как в эти мрачные, тяжелые дни Иоахим заклинает судьбу, принося человеческие жертвы, воображая себя героем «Гибели богов»[44].
– Вы уже встречали засланных диверсантов? – спросил Макбет.
Нет, никто не встречал. Матиас почувствовал пьянящее ликование. Риск был его работой, всю войну адреналин, как горючее, помогал ему не останавливаться.
