Сталин снял трубку и, дождавшись, когда отзовутся на том конце линии, глухо произнес:
— Зайдите ко мне, товарищ Поскребышев.
Секретарь не заставил себя долго ждать. Вытянувшись в струнку перед своим непосредственным руководителем, ужасно потея, он был готов к любому повороту событий, вплоть до ареста. Конечно, не сразу, Иосиф Виссарионович никогда не давал команды кого-либо арестовать в своем кабинете. А вот через день-другой за человеком вполне мог приехать «воронок», и чем-то не угодивший Вождю бедняга попросту исчезал. Поскребышев догадывался, куда, но предпочитал об этом лишний раз не думать, а то ведь, он слышал, нервные клетки не восстанавливаются.
— Я ознакомился с содержанием этого письма.
Сталин сделал паузу, закурив третью по счету папиросу, прошелся по кабинету, встав у окна с видом во двор Сенатского дворца. Невостребованная сегодня трубка лежала на столе. Поскребышев про себя отметил, что акцент генсека усилился, и это свидетельствовало о скрытом… нет, не волнении, товарищ Сталин никогда не волновался, скорее о легком возбуждении, возможно, даже смешанным с азартом.
— Интересно пишет этот гражданин… гражданин Сорокин, — продолжил генсек. — Интересно… Вы что-нибудь проверяли по факту этого письма? Может это быть хитрой провокацией?
— Не исключено, товарищ Сталин, недоброжелателей у нашей страны и вас лично еще хватает. Так что вполне может быть и провокация с целью смещения товарища Ежова. Но мы все же проверили кое-какие факты, не ставя народного комиссара госбезопасности в известность, раз уж его имя упоминается в контексте письме в негативном свете.
— И что вы можете сказать?
— Действительно, 19 августа с село Ватулино вошел человек, представившийся жителем XXI века Ефимом Сорокиным, с парашютным ранцем неизвестного образца, если верить словам местного осовиахимовца Олега Бодрова. Да и вообще был одет явно не по-нашему. То же самое отмечает и сельский участковый Дурнев. Кстати, этот Сорокин участкового разоружил в два счета, будучи сам совершенно безоружным.
— Ну да, он упоминает в письме, что служил в каком-то, — Сталин глянул в письмо, — служил в каком-то спецназе, где приобрел боевые навыки. Не знаете, что бы это значило, товарищ Поскребышев?
— Я так думаю, это некое специальное боевое подразделение, — высказал предположение секретарь. — Можно аббревиатуру «спецназ» расшифровать как «специальное назначение».
— Я тоже так думаю… Продолжайте.
— Далее этот Сорокин был отконвоирован в районное отделение милиции, начальник которого связался с московским руководством, и за арестованным приехал следователь Шляхман. Как нам удалось выяснить, Шляхман провел допрос в здании НКВД на площади Дзержинского, после чего подследственный был отконвоирован в бутырский следственный изолятор, и следующие допросы продолжались уже там. В камере, кстати, этот якобы пришелец из будущего быстро разобрался с уголовниками, которые до этого установили там свои порядки. На одном из допросов присутствовал Фриновский, применивший к подследственному грубую физическую силу. Причем гражданин Сорокин пытался сопротивляться, сумев нанести увечье одному из помощников Шляхмана.
