— А чего там набедокурил-то? — вроде бы без особого интереса полюбопытствовал Костя.
— Да-а, — махнул я рукой. — Сожительница с меня алименты требует, а сама залетела от какого-то кавказца — младенец черненький, на меня совсем не похож, А у нее в прокуратуре знакомый. Ну я и не стал дожидаться, когда меня за жабры возьмут, и на перекладных рванул куда подальше, где меня не знают. А по дороге в поезде документы какие-то урки умыкнули, теперь вот не знаю, как и быть.
— Вон оно шо, — протянул Костя. — С бабами — оно так, ухо треба держать востро. Да еще и документов лишился… Сам-то столичный, выходит?
— С Сибири я, приехал Москву поглядеть да подзаработать, там наши уже некоторые осели, меня и позвали. Грузчиком мешки с чайной трухой таскал.
— Ясно.
Он встал, потянулся, хрустнув суставами, затоптал окурок и, небрежно бросив: «Давай за мной», двинулся в сторону пакгаузов. Поправив на плече отощавший вещмешок, я потопал следом. Возле пакгаузов немолодой, усатый мужик в спецовке что-то выговаривал парню.
— Лексеич, можно тебя на пару минут?
— Чего тебе, Константин? — отвлекся он от разноса, покосившись в мою сторону.
— Да вот человека встретил, на работу просится.
— Ты, Серега, иди, — напутствовал он парня и повернулся ко мне. — А сам-то откуда будешь?
Пришлось повторять свой рассказ. Выслушав, Лексеич почесал заскорузлой пятерней лоб, крякнул, мотнул головой, дернул себя за вислый ус и резюмировал:
— Объект ведь у нас режимный, тут же иностранные суда почти каждый день швартуются, как бы чего не вышло… Да и после трагедии с «Семеркой» тут головы летели, хотя сейчас вроде бы успокоилось… Как же это ты за документами не уследил?
— Да вот так, — развел я руками. — Ночью из чемодана увели, утром уже обнаружил пропажу. И пятьдесят рублей тоже ноги сделали. Хорошо хоть несколько купюр в кармане завалялись.
— Угораздило же тебя… Ладно, Клим Петрович, нравится мне твоя честная физиономия, поверю тебе на слово. Не приведи Бог, ты там что-то действительно серьезное натворил, а нас тут за нос водишь… В общем, что-нибудь попробуем придумать. Стой здесь, а я управление к знакомой метнусь.
Вернулся Лексеич минут через двадцать.
— Договорился, проведем тебя на полставки, будешь 350 рублей получать. Пойдем в будку, там перо с чернилами имеются, распишешься. Грамоте вообще обучен?
— Обучен, — хмыкнул я.
Ставя свою подпись, чирканул что-то неразборчивое с заглавной буквой «К».
— Ну вот, — подув на чернила, констатировал Лексеич, — таперича ты в нашей бригаде. Но учти — с первой зарплаты с тебя коробка конфет. Большая, чтобы на весь ее отдел хватило. Да и мужикам можно бы проставиться.
