Благородная дама Ойген от возмущения не могла найти слов. Она схватила со стола глиняную миску и с размаху грохнула ее об пол. Резкий звук заставил страстную парочку оторваться друг от друга и осознать неловкость ситуации. Ища глазами какой-нибудь предмет верхней одежды, чтобы прикрыть им отсутствие нижней, Карел залепетал вечное, как ограда Эдемского сада:
— Я сейчас все объясню… Это совсем не то, что ты думаешь…
Благородная дама Ойген грохнула об пол еще одну миску, на этот раз с экзотическими фруктами и, не взглянув, как раскатываются по мозаичному полу драгоценные персики, в негодовании выскочила из комнаты.
Заметив столь резкое движение, стражник повернулся, желая преградить ей путь, сам, впрочем, толком не зная, что следует делать в подобном случае. Решение он принял быстро, но опрометчиво. Разъяренной племяннице могущественного Инсти было не до светского этикета. Заметив перед собой упертое в пол копье, девушка перехватила его обеими руками, скрутилась, выдергивая его и уходя вниз, а затем подсекла им стражника под колени. Тот с грохотом рухнул на пол, и Женя застыла над ним, занеся карающее оружие.
— Замри! Тоже мне, старушка Афина в гневе! — раздался у нее в голове жесткий окрик Лиса. — Ты шо, сбрендила?
— Он… — всхлипнула Женя. — Он мне изменяет!
— Кто?! Этот стражник? — восхитился Сергей. — Когда ты все успеваешь?
— Да нет же, Карел! — воскликнула оскорбленная девушка.
— Надеюсь, все же не со стражником?
— Ты что же, издеваешься?
— Есть немного, — насмешливо признался Лис. — Ну шо, пар выпустила? Верни человеку его табельный дрын!
Женя поглядела на простертого у ног вояку, ошалело взирающего на разгневанную даму, и со вздохом сожаления бросила ему копье.
— Выдохнула. А теперь ответь мне, шо ты завелась, как «жигуль» на морозе? Трах-бабах, искры из глаз! Все живое пожалело, шо не умерло вчера!
— Но он же, все-таки, мой жених!
— Ну, я бы на этом уже не настаивал. Хотя, действительно, возмущение, битье посуды — очень здорово, вполне натурально получилось. Но охрана чем тебе не угодила?
— А что я должна была делать? — не скрывая досады, отозвалась Женя.
— И этот вопрос задает мне патентованный людовед и душелюб! Шо тебе не так? То, шо Брунгильда втюхалась в доблестного сэра Жанта? Так это было предсказуемо, как рассвет после заката. У нее все яркие впечатления в жизни связаны с этим грозным размахаем. Шо при этом она забила на вашу дружбу? Подумаешь, диковина. Почти все девицы на ее месте сделали бы то же самое.
