С наступлением холодов надсмотрщики, раньше наблюдавшие за нами из тени во время трудотерапии, начали активно патрулировать местность. Это означало, что мы больше не могли общаться свободно, как раньше. Сестер часто разъединяли и приказывали нам прекратить разговорчики. Во время работы я пью много воды, мочевой пузырь у меня маленький, и поэтому в туалет приходится ходить часто. В теплое время года нас отпускали в туалет раз в час, а с наступлением холодов – один раз в два часа. Однако, когда я просилась в туалет, меня всегда отпускали, но вот однажды один из надсмотрщиков отказался это делать.
– Мне кажется, ты используешь объем своего мочевого пузыря только для того, чтобы нас позлить.
Я действительно очень хотела в туалет, поэтому, когда он отошел, присела за камнем.
Одна из легковозбудимых учениц Четвертого уровня по имени Дженни увидела меня и подняла крик.
– Ой, какой ужас! Она писает!
Меня сняли с работ и повели к Клейтон. Лицо доктора было пунцовым от злости из-за наглости, которую я себе позволила.
– Я устала от твоего поведения! – гневно произнесла она.
– Дело не в моем поведении, а в моем мочевом пузыре, – сказала я.
Видимо, мне вообще не стоило оправдываться. Лицо доктора еще больше покраснело.
– Я тебя предупреждала: ты должна держаться подальше от мисс Ларсен, – выпалила она.
– Да какое отношение Ви имеет к моему мочевому пузырю?! – возмутилась я.
– Такое ощущение, что из-за ее влияния твое поведение заметно ухудшилось.
Услышав это, я разозлилась и не смогла сдержаться.
– Доктор Клейтон, я достаточно взрослый человек, который сам отвечает за свои поступки, хотя вас, вероятно, подобное не очень устраивает. И чудовищный для вас поступок я совершила по собственной воле.
– Понятно, Брит. Мы тобой еще займемся.
Я предполагала, что меня разжалуют до Третьего уровня, но Клейтон придумала совсем другое наказание. В Ред-Роке существовала, типа, «тюрьма». Она располагалась в небольшом сарае на задворках. В ней был земляной пол и никакой мебели. Три дня вместо перетаскивания шлакоблоков я сидела там по четыре часа в день. В течение этого времени я не могла ходить в туалет и выходить наружу. Это место задумывалось как наказание, но я с удовольствием провела время в одиночестве.
Однако карцер оказался не единственным наказанием, которое Клейтон для меня придумала. Через несколько дней я взяла в столовой тарелку жидкой овсяной каши и села за стол рядом с Ви. Неожиданно подруга отрицательно покачала головой. Я не поняла, что она имеет в виду. Может, у Ви плохое настроение? Потом во время трудотерапии надсмотрщики разогнали нас, как только я и Ви оказались рядом. Я поняла: карательные меры против меня продолжаются. В ту ночь Биби сообщила, что Клейтон вызвала Ви в свой кабинет и расчихвостила ее за то, что та плохо влияет на меня, Марту и Биби. Ее понизили до Пятого уровня, отняли некоторые привилегии (разрешение вести сессии конфронтационной терапии, о чем, кстати, Ви нисколько не жалела) и предупредили, чтобы она подальше держалась от меня и других сестер.
