— Уж не думаете ли вы, будто мы поверим, что отсюда по-прежнему не управляете своей армией из шестидесяти тысяч контрабандистов?!
Дон Джузеппе негромко засмеялся, обнажив редкие зубы, но в этот раз — без скрытой насмешки. Просто ему стало весело.
— Если бы так оно и было, дорогой мой лейтенант, мне следовало бы присвоить титул кавалера труда[61]! В Неаполе контрабанда — единственная отрасль промышленности, не переживающая кризиса. Ну, как ваш «Пирелли» или «Фиат». На что бы, спрашивается, тогда жили тысячи безработных, начиная от Низиды и кончая мысом Кампанелла? Уж поверьте, стой я во главе всех контрабандистов, сама полиция должна была бы меня поблагодарить. Если эти ваши шестьдесят тысяч не занимались бы торговлей, в сущности нарушающей лишь налоговые законы, знаете, что бы случилось?! Они дружно перешли бы в ряды истинных преступников.
Он посуровел, мрачно прищурился и пояснил свою мысль трем онемевшим от изумления полицейским:
— Занялись бы преступной деятельностью, в которой, похоже, замешан синьор Вичепополо.
Паломбелла откинулся на спинку стула и принялся разглядывать скрещенные пальцы темных рук. Ему доставляло удовольствие, что все трое молча «переваривали» его суждения о контрабанде, и радовала эффектная пауза в стиле Цицерона.
Не поднимая глаз, он все-таки поймал растерянные взгляды двух церберов в нише. Потом оба посмотрели на лейтенанта, который сосредоточенно вертел в руках самописку — личную собственность Траинито.
Да, известная логика в рассуждениях этой собачьей морды есть, и именно они, карабинеры, должны это признать.
Под печальным взглядом обеспокоенного владельца самопишущей ручки лейтенант Лаццерелли стукнул кончиком стержня о стол и оскалил зубы в улыбочке:
— Итак, ваше участие в контрабанде — всего лишь гипотеза?
— Разумеется, всего лишь гипотеза, — уверенно, а точнее, нагло подтвердил Паломбелла.
— Хорошо, вернемся к Вичепополо. Какие у вас с ним отношения?
— Знаю, что такой существует.
— Меня интересует, знакомы ли вы?
— Несколько раз я бывал в его магазине. Телевизоры он продает по вполне сходной цене.
Лаццерелли кипел от бессильной ярости. Ну почему нельзя схватить такого вот подонка и стукнуть его головой о стенку?! И бить, бить до тех пор, пока тот не сбросит с лица бронзовую маску.
Чтобы не поддаться искушению разломить самописку надвое, лейтенант положил ее на стол, и Траинито наконец-то вздохнул с облегчением.
— Вы тоже считаете, что Вичепополо причастен к ограблению Нумизматического музея?
