И вот Карраско смог встретиться с ним в магазине. Домой Дядюшка Нтони отправлялся лишь спать, да и то не всегда. Все остальное время он проводил в задней комнате магазина. Там, восседая во вращающемся парикмахерском кресле как на троне, он повелевал ворами Кампании и вершил свои законные и незаконные дела. Само же кресло позволяло Дядюшке Нтони принимать любое положение по прихоти своего характера настоящего садиста. Откинув голову на спинку кресла и свесив ноги, он внезапно поворачивался к собеседнику спиной, если хотел избежать слишком внимательного взгляда или, наоборот, очутиться лицом к лицу с гостями, потрясенными внезапной переменой или охваченными паническим страхом из-за угрозы, затаившейся в его мутных, злобных зрачках.
Карраско примостился на пустой картонной коробке, которая прогнулась под тяжестью его тела, так что он все время смещался к краю. Эти «сольные номера» Вичепополо, который нарочно не ставил в задней комнате ни одного стула, чтобы заставить собеседника стоять, действовали ему на нервы.
За время, пока Карраско отчитывался о двух своих визитах, Вичепополо ни разу его не прерывал. Слушал, откинувшись назад и положив руки на подлокотники. Когда адвокат упомянул о нервозности убитого сторожа и рассказал о финале разговора со вдовой Шиельцо, кресло слегка закачалось.
— Разве не дон Джузеппе интересуется классической латинской литературой? — заключил свой доклад Карраско. — Возможно, он и пообещал дать Феличе Шиельцо книги, которые тот собирался подарить сыну.
— Возможно, — согласился Дядюшка Нтони. — Но любовь этого мальчишки не обязательно связана с Паломбеллой. Пообещать подарить книги сыну Феличе Шиельцо мог и сам, ведь ему за соучастие в краже перепали бы деньжата. Что же до соучастия, то, по-моему, здесь сомнений нет.
Вот тогда Карраско сложил губы трубочкой, обнажив отвратительную красную десну, и нежно так сообщил о своем телефонном звонке в справочный отдел.
— Феличе Шиельцо пообещал сыну и жене отвезти их на отдых в Сорренто, а эти простолюдины обычно отдыхают в своих родных местах. Сам Шиельцо родом из Крафи-дей-Марини, родного селения донны Джулии Паломбеллы.
— Adabundantiam[60],— добавил он, вспомнив по аналогии с Паломбеллой о том, как давным-давно изучал древние языки.
Adabundantiam установил, что Шиельцо шесть лет назад получил место сторожа в Нумизматическом музее благодаря протекции донны Джулии.
— А вы молодец, Карраско! — Дядюшка Нтони развернул кресло на сто восемьдесят градусов и оказался лицом к лицу с адвокатом. — Теперь не остается никаких сомнений. — Он покачал короткими ножками, не достающими до педалей. — И мы не рискуем покарать невиновного.
