— На основании статей 344 и 345 Уголовного кодекса найденные нами предметы подлежат конфискации, — объявил, соблюдая процедурные формальности, Д’Ариенто. Он положил кольт и монеты в сумку из искусственной кожи, которую Цаккья предупредительно открыл. — Придется вам пройти с нами в полицию, — с грустным видом добавил старший сержант.
Дядюшка Нтони кивнул. Подошел к двери, снял записку «скоро вернусь» и проверил, захлопнута ли железная решетка.
— Я только напишу записочку посыльному, — сказал он.
Нацарапал несколько фраз для Дженнарино и положил этот листок бумаги на видном месте, на середину прилавка. Пусть он попросит адвоката Карраско тут же прийти в полицию.
Слова «тут же» он подчеркнул.
За минуту до того, как он под конвоем двух унтер-офицеров покинул магазин через черный ход, Дядюшка Нтони выключил телевизоры. Сразу погасли все экраны, и оборвался на полуслове голос телекомментатора, сообщившего, что судья дал пенальти в пользу англичан.
В узком переулочке, пока Вичепополо закрывал дверь на замок, они по крикам, донесшимся из окна второго этажа, узнали, что Дзофф каким-то чудом пенальти парировал.
17
— Этот Вичепополо, не его ли анонимный доносчик назвал лицом, подославшим наемного убийцу к Энцо Калоне. Ну, к тому торговцу наркотиками, обгоревший труп которого нашли у откоса?! — воскликнул Брандолин, читая присланную в Фиа копию сообщения Полицейского управления Неаполя.
Траинито довольно хмыкнул. Этого замечания он ждал — если бы Брандолин не увязал воедино оба факта, он бы потерял всякое уважение к нему.
— Он самый, — подтвердил Траинито. — Потому-то нас и решили проинформировать. — Он закурил и задумчиво проследил за уносящимися вверх струйками дыма. — И второй донос анонимный… Господин Вичепополо кому-то здорово насолил.
— Но на этот раз в доносе приведены убедительные доказательства.
— Убедительные? — переспросил Траинито не без доли иронии. Сам он был мудрый лис, да к тому же с Юга. Вот это и позволяло ему на лету схватывать несуразности в доносе, ускользнувшие от тех, кто не знал правил преступных игр его соплеменников.
— С каких это пор мафия интересуется музеями, да еще нумизматическими? А если б даже заинтересовалась, неужели, по-вашему, такой могущественный босс, как Вичепополо, позарится на жалкие три-четыре монеты? И вдобавок сунет их в ящик, чтобы любой сержант мог эту «добычу» сразу обнаружить? Дело нечистое, дорогой мой старший сержант. И пахнет тут, сильно пахнет, подкинутой уликой.
