— Не беспокойтесь. Я не требую, чтобы он обязательно меня принял. Главное, чтобы он знал: я сижу в приемной. До завтра.
И не слушая больше секретаря, повесил трубку. Увы, теперь он чувствовал себя куда менее спокойным, чем в тот момент, когда набирал номер генерального прокурора. Когда вдруг зазвонил телефон, он от неожиданности подскочил на стуле.
— Алло?
— Доктор Балестрини?
В первое мгновение ему показалось, что это звонит Рената. Буйство воображения. Ведь он не знал, где она, не получил от нее даже открытки, хотя им надо вместе решить много важных проблем, в том числе судьбу Джованнеллы Балестрини.
— Доктор Балестрини, с вами говорит секретарь доктора Де Леонибуса. Доктор Де Леонибус просит вас немедленно зайти к нему.
Балестрини улыбнулся, осторожно, чтобы не заболел пораненный глаз. Презрез старую дружбу, господин заместитель прокурора не соизволил спуститься к нему, а с недосягаемой теперь высоты третьего этажа срочно вызвал к себе.
— Передайте доктору Де Леонибусу, пусть идет к чертовой матери, — ответил Балестрини, но таким профессионально-вежливым тоном, что секретарь на другом конце провода изумленно переспросил:
— Простите, как вы сказали, доктор?
Балестрини смутно его помнил — такой любезный молодой человек с маленькими усиками.
— Передайте ему, пусть идет к чертовой матери, — повторил он тем же тоном и, так как больше вопросов не последовало, повесил трубку.
16
— С вами говорит Бонора, — донесся откуда-то торжествующий голос. Собравшись наконец с мыслями, Балестрини понял, что держит в руках телефонную трубку и голос доносится оттуда. Он попытался получше сориентироваться в темноте.
— Простите, синьор Бонора, но я как-то не могу вспомнить… — пробормотал он и тут же понял, что допустил бестактность, ибо незнакомец на миг умолк.
— Доктор Балестрини, с вами говорит майор Бонора, начальник отдела… — начал тот еще более громко, но охотно дал себя прервать, с удовольствием выслушивая сбивчивые извинения.
— Но… который час, майор?
— Почти восемь, доктор. Восемь вечера.
Балестрини сел в постели и стал изумленно тереть неповрежденный глаз. Он ушел из генеральной прокуратуры примерно в половине второго, забежал домой перекусить и прилег немного отдохнуть. Значит, заснул где-то в половине третьего.
— Мы сегодня вновь пришли на квартиру к господину Эрманно Саворньяну, — начал докладывать майор, и Балестрини улыбнулся тому, с какой силой было произнесено это «господин», как бы в умаление графского титула Саворньяна. Наверняка это французские предки майора Боноры из финансовой полиции (Бонёр?) переименовали Людовика Шестнадцатого в «гражданина Людовика Капета», — и мы узнали, что господин Саворньян отбыл в неизвестном направлении, короче говоря, скрылся. Если верить его секретарю, он находится в Соединенных Штатах. Во всяком случае, по словам секретаря, господин Саворньян оттуда позвонил ему в обеденный час. Впрочем, секретарь мог все это придумать, не исключено, что сбежавший укрылся не в Америке, а, скажем, в Лугано…
