— Теперь твоя очередь.
Слава богу, дело шло к концу. Оставалась лишь привычная очная ставка с колбасником Россетти. Их было уже столько и оба так в этом поднаторели, что казались спевшимся дуэтом, как однажды пошутил Балестрини, отпуская их. На этот раз все происходило молча. Усталым жестом Балестрини велел им сесть, не спуская глаз с Россетти, с которым, видно, только что кончил говорить. Толстяк Россетти сидел мрачный и угрюмо разглядывал свои руки. На лице у него не дрогнул ни один мускул, когда он услышал, что кого-то привели. Пока адвокаты обменивались приветствиями, Баллони поглядывал на него с некоторой опаской. Он не доверял этому колбаснику, хотя прежде безоговорочно ему подчинялся.
— Ну, раз вы, Россетти, довольны, то и мы тоже, — задумчиво проговорил Балестрини, и некоторое время никто больше не проронил ни слова, словно все соблюдали минуту молчания. Баллони воспользовался этим, чтобы взглядом спросить у адвоката, как идут дела. «У меня хорошо, а у тебя?» — многозначительно вскинув брови, спросил в свою очередь адвокат. Поняв по глазам Баллони, что и у него все в порядке, адвокат незаметно ему подмигнул. Адвокатом колбасника Россетти был университетский преподаватель, молодой, но уже лысый, с шелковым галстуком-бабочкой.
Очная ставка, бесполезная и унылая, длилась минут двадцать. Баллони почти сразу догадался, что их пытаются уличить в обмане насчет алиби вечером в день ареста. Но доказать, что они встретились и старик Россетти передал ему взрывчатку перед тем, как проверка на контрольном полицейском посту разрушила все их планы, не удалось бы и Шерлоку Холмсу. Баллони улыбнулся при мысли о том, что этот болван Балестрини не один час промучился, пытаясь опровергнуть его алиби. Впустую, конечно, — ведь взрывчатку-то он получил двумя днями раньше, а тот вечер, перед поездкой, и вправду провел в кино.
— Веселишься, да? — процедил сквозь зубы Балестрини, и Баллони увидел, что его лицо приобрело землистый оттенок. Наверно, болен. Этому Балестрини все же придется взять отпуск, а значит, на месяц-другой он уберется отсюда, с облегчением подумал Баллони. Правда, как Баллони ни старался успокоить себя, этого человека с вечно хмурым лицом он побаивался. Помощник прокурора не из тех, кто пытается запугать заключенного, но уж на мякине его не проведешь.
Наконец объявили, что на сегодня хватит, и Баллони вздохнул с облегчением. Пока Россетти спрашивал что-то о похоронах жены, Баллони со своим адвокатом перекинулись парочкой шуток. Потом все вышли в коридор.
