— Вам ничего не нужно, доктор? — заботливо спросил Винченти, вызвав у Балестрини улыбку. За долгие годы работы в прокуратуре хитрый лис впервые сам проявил инициативу.
— Нет, спасибо, Винченти.
— Может, выпьете кофе? — медовым голосом подсказал Винченти.
— Чашечку кофе? Пожалуй, — сказал Балестрини, пытаясь понять, исходила ли эта забота от Де Леонибуса или же Винченти сам пожалел его, увидев, в каком он плачевном состоянии.
Кофе подействовал на Балестрини благотворнее, чем он ожидал. Неприятный привкус во рту, скорее всего крови, от которого он не избавился и после полосканий, от чашечки кофе исчез. Он прищелкнул языком и одарил Винченти благодарной улыбкой.
— Ну как кофе, доктор?
— Отменный, — ответил Балестрини, бросив картонный стаканчик в мусорную корзину, — ручаюсь, ты сам его варил.
Винченти усмехнулся и, сделав вид, будто не уловил в его словах иронии, вышел из кабинета. Всем было известно, что кофеварка-эспрессо принадлежала «фирме» Винченти и Барбаро. Поэтому никто не награждал ее в ожесточении пинками, даже когда сахар не сыпался в стаканчик или когда машина просто глотала монету, так ничего и не дав взамен.
Теперь, после кофе, он вспомнил еще об одной забытой мелочи — она может стать важной уликой… Калибр пистолета, из которого убили Де Дженнаро, и обстоятельства преступления — целых три выстрела — можно было как-то объяснить, если б остались следы схватки. Но заключение эксперта однозначно: пуля сразила Де Дженнаро в тот самый миг, когда он открыл дверь, прежде чем успел что-либо понять. Зачем же тогда было делать три выстрела, если хватило бы и одного, как это произошло с Паскуалетти и с Грэйс Демпстер? Да, вот еще загадка: почему убийца стрелял из мелкокалиберного пистолета? Но так ли уж эта загадка неразрешима?
До полудня телефон звонил не раз, но это были звонки не из генеральной прокуратуры. Балестрини подождал до часа дня, потом стал собирать бумаги. Выходя из кабинета, он увидел у дверей унтер-офицера судебной полиции.
— Уходите, доктор? Прокурор приказал сопровождать вас до дома.
— В целях безопасности? — спросил Балестрини и с такой силой захлопнул дверь, что многие в коридоре остановились или обернулись. Унтер-офицер в замешательстве сглотнул слюну, потом утвердительно кивнул.
— Спасибо, старшина, я пойду пешком и один. Получить удар в зубы я не боюсь, что же до других опасностей… здесь нужна не ваша охрана, а кое-что посерьезнее.
Когда он, прихрамывая, поднимался вверх по бульвару Мадзини, то заметил, что его доводы старшину не убедили.
