— Ничего нового. Сейчас обрабатывают бедняжку, единственную, кто представляет интерес. Но список свидетелей еще велик.
— А какова атмосфера в целом?
— Накаленная. Я задыхаюсь от жары, или это мне только кажется?
— Еще бы! Посмотри, сколько народу. У вас сегодня аншлаг.
Они поболтали минут десять, не теряя из виду возвышения, с которого давали показания свидетели. Как только Таркуини отпустили, Андреа скинул прокурорскую мантию.
— Джиджи, ты меня не подменишь на десять минут?
— Ладно, только давай побыстрей.
Балестрини постарался выйти из зала как можно незаметнее. Яростная перепалка между адвокатами из «Красной помощи» и их коллегами со стороны обвинения полностью поглотила внимание присутствующих.
— Мое почтение, доктор.
— Добрый день!
Полицейских было хоть отбавляй, многие в гражданском, и все наготове, будто ожидался государственный переворот. Преодолев лабиринт загородок, расставленных, как обычно в таких случаях, Балестрини вышел на улицу. Казалось невероятным, что там, в зале, даже не догадываются, как ярко сейчас светит солнце. После раскаленной духоты зала Балестрини, несмотря на жару, словно очутился в Доломитах[41].
Войдя в здание прокуратуры, он быстро направился к своему кабинету, на ходу доставая из кармана ключ. Телефонный разговор должен быть совсем коротким — надо уложиться, как он обещал, в десять минут. Машинальным движением отодвинув в сторону кипу папок, Балестрини набрал номер и прислушался в надежде, что услышит сигналы «занято». Однако почти тотчас ответила прислуга.
— Анна синьора дома?
— Нет, доктор, она только вышла.
— Ты не…
— Подождите, может, она еще у лифта…
Он остался в одиночестве с трубкой в руке. Несколько секунд доносился дробный стук каблуков прислуги, потом ему показалось, что раздался звук открываемой входной двери, но голосов не было слышно.
— Доктор Балестрини! — донесся до него тонкий голос начальника канцелярии. Он звал помощника прокурора, заглядывая в приоткрытую дверь. Балестрини знаком попросил его подождать.
— Доктор, — сказала Анна в телефонной трубке. Она слегка задыхалась.
— Да?
— Нет, доктор, синьора уже ушла. Я пробовала позвать ее, но, видно, лифт…
— Да, хорошо, хорошо.
— Она пошла в школу за девочкой.
— Хорошо, Анна. Скажи ей… скажи, что я, возможно, немного задержусь.
Он повесил трубку, не слушая многословные заверения прислуги в том, что она все передаст синьоре.
В дверях еще продолжала неподвижно торчать голова начальника канцелярии.
