А у Никиты в голове мысли вертятся про эликсир, что Антип создал. Почему бы не попробовать? Правда, на человеке Антип своё изобретение не пробовал. Собственно – оно и не его, в старинных книгах вычитал. Одно странно, читали эти фолианты другие алхимики, а сделал Антип. Или алхимики были одержимы получением золота, созданием философского камня, а на эликсир долголетия внимания не обращали? Без согласия Анны Петровны пробовать нельзя. Но и объяснить ей, что алхимик создал, невозможно. Женщина, что с неё взять? Разболтает приятельницам, слухи о некоем алхимике или его чудодейственном эликсире до верхов дойдут. Оказаться снова в застенках пыточных дел мастеров Никите никак не хотелось. У них там всю харизму по полу расплескать можно и жизнь на дыбе закончить. Видел он уже Годунова. Жёсткий и жадный мужик, для него жизнь человека – тьфу, как комара прихлопнуть.
Намекнул осторожно барыне.
– Анна Петровна. Послушай внимательно, но слово дай, что никому, ни одной живой душе не расскажешь.
О, как женщины любят чужие секреты! Хлебом не корми!
– Вот тебе крест в том!
Барыня перекрестилась на икону в красном углу.
– Есть у меня снадобье, состав у одного старца узнал. Мне он перед смертью поведал, – вдохновенно стал врать Никита.
Про старца в последнюю секунду придумал. Если барыня и болтнёт кому, старца искать не будут, якобы помер. Врать нехорошо, тем более барыня ему верит, в рот смотрит. Ни в чём он её раньше не подвёл.
– Я снадобье сделал, больших трудов стоило, поскольку из редких веществ создано.
– Не пойму я, о чём ты?
– Не досказал я, не перебивай, Анна Петровна, не то собьюсь.
– Молчу, молчу! – Барыня ладонь ко рту прижала.
– Так вот, – продолжил Никита. – Снадобье это молодость возвращает.
При этих словах барыня не сдержалась, вскрикнула. Глаза от удивления округлились, заблестели. Только в сказках молодость возвратить можно, то в чане с молоком искупавшись, то отведав молодильных яблок. О чём женщины жалкуют всегда, так это о появившихся морщинах, увядающей коже. Уже не так свежа и привлекательна, мужчины не провожают восхищёнными взглядами, скорее равнодушными. А тут ей управляющий на полном серьёзе такое предлагает. Вся обратилась в слух.
– Дорого ли твоё зелье?
– За-ради тебя без оплаты. Но только всё втайне держи и все мои указания выполняй.
– Всё сделаю, – просипела внезапно пересохшим горлом барыня. – Когда приступим?
– Завтра с утра.
А барыню от нетерпения уже крупная дрожь бьёт. Воистину – услышал Господь её молитвы и просьбы. Сначала мужчину просила, пусть не мужа, а управляющего хозяйством. Чтобы не вороватый да толковый. Найти такого трудно. И вдруг нате вам! Появился Никита. И ведь случайно вышло, из-за сломанного колеса. Господь свёл, хорошо – подвезла его. А если бы голос свыше не услышала, мимо проехала? Потом о здравии молиться стала. О возвращении молодости не мечтала, здоровой быть бы, всё же года изрядные. И снова помощь, от кого не думала. Боярыня всю ночь не спала, извелась. В голову разные мысли приходили. Да и как им не быть? Жизненный опыт, житейская осторожность сказывались, что с возрастом приходят. Даже уж вовсе крамольная мысль закралась, а тот ли Никита человек, за которого он себя выдаёт? Что она о нём знает? Начала припоминать. А ничего! Где жил, чем на жизнь зарабатывал? Даже обругала себя – дура старая! Приблизила человека, а прошлое его – тёмное пятно. Не колдун ли, чернокнижник? Опоит зельем, добьётся своего и исчезнет. Себя же опровергла. А чего он добьётся? Денег у неё нет, соблазнит? Не столь она хороша, соседские помещики не заглядываются. И всё же? Никита молод, а умён, рачителен, рассудителен не по годам. Зрелые, с сединами, мужики его слушают рот раскрыв. А кто поверил, никто не прогадал, не пожалел. Зашевелилась деревня, ровно с приходом Никиты новую жизнь в неё вдохнули.
