Мужик подошёл.
– Так, Пафнутий из хутора. Борти и деревянные игрушки, посуда.
Записал Никита. Самому знать и другого желающего на это ремесло не поставить. Нечего конкурентов плодить.
В общем, записались ещё четверо, кроме хуторского. Рыбак Тимофей, которому прилюдно Никита рубль серебром вручил да на бумаге долг записал. Ещё один, Андрон, взялся тачать сапоги, выпросил пятьдесят копеек на покупку кожи. А двое удивили.
– Урожай капусты сняли, землица простаивает. Дозволь коноплёй засадить.
– Чего?
Никита подумал, что ослышался. Про наркоманов в этих временах не слышал он. Мужики, видя его удивление, дружно сказали.
– Из конопли пеньковые канаты и верёвки вьют. Для иноземных купцов и наших корабельщиков ходовой товар.
Никита решил не рисковать. Кто его знает, как пойдёт. Но вложения небольшие, и он позволил. Записал обоих – Михаила и Тихона.
– Деньги на семена нужны?
– Хотя бы пятьдесят копеек.
Дал, куда деваться, долг записал. Всё, желающие кончились. И вдруг баба вскакивает.
– Вдовица я, Матрёной звать. Тоже хочу промыслом заняться.
Мужики вокруг засмеялись.
– А что? Пироги, шанежки печь, расстегаи. Вон Тимоха рыбу ловить будет, поперва по бедности моей пару рыбёшек задарма давать будет. А потом платить стану. Тимоха, будешь давать?
– Буду.
Куда ему деваться, если соседи.
– Барин, на муку деньги дай, пятьдесят копеек. А с торга мешки кто-нибудь из соседей на лошади привезёт.
Никита записал, деньги выдал. Тут уже отступать нельзя.
Народ разошёлся. Два рубля личных денег ушло, а вернут или нет, большой вопрос. Выпивох среди тех, кто вызвался, не было.
Анна Петровна поднялась тяжело. Всё же сход сельский долго длился, уже обедать пора.
– Деньги свои платил?
– Так у тебя же не брал.
– Ох, не вернут. Мало сделать или рыбу вон поймать, продать надо. Рыба свежая недолго улежит. Соль нужна посолить, коптильню ставить.
– Насчёт коптильни мужики сами сообразят, соли купят, не дураки. Лишь бы руки не опустились при первых трудностях.
Тех, кто от сельских работ свободен был, Никита со следующего дня работой загрузил.
– Лес пилить будете, и не абы какой, строевой, для церкви. Выработку учитывать буду. У кого лошади, потом волокушами к дому барыни притянете.
И к Анне Петровне сам.
– Где церковь или часовню ставить будем?
– Церковь лучше, батюшка свой будет. А место сам выбирай, но помни – на высоком месте быть должна.
В имении работы закипели. Кто огородами не занят, лес валит, пилит деревья на брёвна по десять аршин, шкурит на месте. Другие камни на полях и неудобьях выискивают, на телегах и тачках свозят к указанному Никитой месту для фундамента. Место выбрал он удачно, на небольшом возвышении на берегу Нерли. До дома барыни рукой подать и дорогу, тракт Смоленский, видно. Отходы от брёвен Никита велел не жечь и не рубить попусту тонкие хлысты, где верхушки, вполне на строительство торговых лавок при дороге пойдут. Но это на следующий год, для тех, у кого дела хорошо пойдут. Всегда вперёд заглядывать надо. Никита не подозревал о наличии у себя организаторских способностей. А вот припёрло – и проявились.
