– Зато я окажусь дома без рабского клейма Определителя на попке и свою «вторую» жизнь проживу в пику всем вам так, как хочу и как считаю нужным прожить, – бодро ответствовал я, хотя на душе у меня кошки скребли.
– Ой ли? – с убийственной, словно выпущенная из «спиттлера» пуля, иронией усомнилась Вомб. – Перестанем влиять мы, будут влиять другие.
– Даст Бог, вырасту, избежав чужих вредных влияний, и тогда снова завалюсь к вам на предмет устройства небольшого бедламчика, – пообещал я довольно опрометчиво.
– Сигарета у тебя давно потухла, – невозмутимо парировала Вомб. – И всё равно ты мне нравишься, дурашка. – На её миловидном лице отражалась работа далеко не благочестивых мыслей. – И всё же подумай: подчиняться – это так сладко! – В ней говорил извечный женский конформизм – явление, широко распространённое не только в Мире Определителя. – Подчинись – и обретёшь покой и счастье!
Я собирался съязвить, что сигарета потухла не у меня, а у неё, но не успел. Распахнулась дверь, и на пороге возник плотный пожилой брюнет с типичным для аборигенов красно-коричневым цветом кожи. Его помятое, но благородное породистое лицо так и просилось на обложку рекламного проспекта, приглашающего отдохнуть в «Клубе шестидесятилетних».
Вомб поспешно поднялась с табуретки, я как последний конформист последовал её примеру.
Незнакомец смерил меня изучающим взглядом, почмокал, покачал головой, затем повернулся к Вомб и изящным жестом взял медсестру под локоток.
– Я на минутку. – Он покосился на меня прозрачными холодными глазами и понизил голос: – Отойдём в сторонку, Вомб.
Вомб сделала мне знак, я выбросил окурок в стоящую на тумбочке пепельницу и вернулся на кушетку – Гончий Пес, возвращающийся в привычную конуру, испытывая, однако, смешанные чувства, которые обычно охватывают служебную собаку, поставленную охранять вход на живодёрню. Что высмотрел на моей физиономии полноватый брюнет, неизвестно: на его чисто выбритом лице не отражалось никаких эмоций. Но шестое чувство подсказало, что они с матушкой Вомб старые приятели и что они уже виделись сегодня.
Странная парочка забилась в дальний угол просторной палаты и, перейдя на неслышимый шепот, затеяла горячую дискуссию.
«Ну не трахнуться же пришёл он пригласить Вомб посреди рабочего дня!» – с досадой подумал я, безуспешно пытаясь подслушать разговор: новая информация была нужна мне как воздух. При всей тренированности я смог уловить лишь несколько ничего не говорящих мне слов. Одно из них было «пистолет», второе слово, точнее, короткая фраза – «как миленький». Время от времени брюнет бросал в мою сторону полные скрытого интереса взгляды, и в конце концов я догадался, что разговор идёт обо мне. Я максимально навострил уши, но неприятный тип вскоре прервал беседу и с достоинством удалился, на прощание наградив меня долгим оценивающим взглядом, который я рискнул бы охарактеризовать как «протяжный».
