Ромка сжался и, стараясь не выдать себя ни малейшим звуком, стал втискиваться обратно. Медленно-медленно. Наугад. Как повезет. Он сползал вниз, а сам глаз не спускал с лейтенанта, оценивая равномерность его шагов, их уверенность, оценивая каждую деталь в фигуре лейтенанта, каждое его движение, потому что он обязан был угадать момент, когда лейтенант решит повернуть обратно. Не когда повернет, а когда только решит это сделать.
Сантиметр вниз, еще сантиметр, еще… Чувства так обострились, что стало казаться - исчезли сапоги, и он кожей обнаженных ног - пальцами, ступнями - ощущает еле уловимые прикосновения изломов кирпича, и стекло, а это вот, пожалуй, какая-то ржавая железка, опять кирпич…
Ромка был уже по пояс в норе, когда по фигуре лейтенанта понял: сейчас повернется. Ну!…
Всей тяжестью Ромка ринулся вниз, одновременно стараясь ввинчиваться наподобие штопора, успел выиграть сантиметров двадцать, погрузился уже по грудь, но дальше не пошло. Камни и камушки всех калибров хлынули отовсюду, из всех пор этой проклятой кучи, застревали возле груди и бедер, и Ромка чувствовал себя уже не в норе, а в цементной жиже, и с каждым мгновением цемент схватывался, крепчал, еще миг - и ой скует Ромку намертво, а лейтенант уже поворачивался, сейчас повернется совсем, поднимет голову - не может не поднять! ведь это естественный непроизвольный жест, его делают все люди, каждый, когда вот так поворачивается, - он поднимет голову и увидит Ромку, нелепо торчащего из кучи щебня: эскиз памятника (бюст на насыпном постаменте) пограничнику-неудачнику Роману Страшных.
Ромка уперся руками в щебень и дернулся вверх. Не помогло. Больше того: он почувствовал, как от этого движения грунт вокруг тела только уплотнился, Но Ромка упрямо дернулся еще раз. Толку не было.
Ну что ж, сразу смирившись, подумал он, победитель выявился. Поглядим, как ведут себя зрители.
Ромка поднял голову, уверенный, что встретится взглядом с лейтенантом. Тот стоял вполоборота к нему и любовался закатом…
Я был прав, сказал себе Ромка, это дурной труд - бояться. Бессмысленное занятие. Надо дело делать, остальное приложится.
Он прикинул, что бы могло его держать, и решительно вывернул из-под левой руки пластину из нескольких кирпичей; потом начал вытаскивать камни из-под правого бока, штук пять вынул - тех, что были на виду. Еще раз глянул на немца, уперся руками и, извиваясь, выполз наверх и лег плашмя, закрыв грудью яму, чтобы хоть немного приглушить шум осыпающихся камней.
