Да уж, подумал я, нравы тут ещё те… средневековые. Хотя, если сравнивать с нравами земными, которые мне довелось узнать за несколько десятилетий жизни в этом мире, так эти гораздо чище, ибо гораздо более прямолинейные и близкие к природе. На Земле родители учат детей нравственности, но через пять минут, покинув дом, сами же с упоением нарушают все мыслимые запреты. А здесь всё честно, так как понятия нравственности ещё просто не существует.
– Зачем же она покинула Замок, если жила там? Да ещё ночью. – Поинтересовался я. – И зачем ты вышел вместе с ней?
– Что вы! – В голосе мальчика прозвучало истинное удивление. – Детям запрещено жить в Замке! Я живу у тётки – маминой сестры – в городе. Мама иногда тайком навещала меня, приносила сладости мне и несколько монет тётке на моё содержание. Тётка и добра-то ко мне была только за то, что мама ей платила, а теперь… – паренёк снова принялся всхлипывать.
Да нет, парень, вздохнул я про себя, «теперь» у тебя не будет. И чем быстрее я получу все известные тебе сведения, тем скорее твоя душа отправится догонять душу матери. Ничего не поделаешь, коль злая судьба поставила вас обоих на перекрестье интересов сразу двух вестников смерти.
– Хватит хныкать, как девчонка, – вслух произнёс я, – как вы тут оказались, и кто убил её?
– Мать навещала меня вечером, – стараясь не смотреть на труп начал мальчонка, – я служу на конюшне при постоялом дворе, а тётка работает на кухне. А тут этот странный человек…
Парень постоянно сбивался на незначительные детали. Мне приходилось снова и снова возвращать его к главной нити повествования, да ещё и поторапливать, иначе рассказ занял бы весь день.
Выходило так, что «странный человек» ещё на подходе к городку узнал о том, кто может помочь ему тайно проникнуть в Замок. А это значит, что через день-другой в ближайших окрестностях обнаружат труп ещё одного родственника моего собеседника. Этот «странный человек» весь в грязи, но до зубов вооружённый, заявился прямо в конюшню, и мальчик слышал, как он приказал позвать его. Но отозвалась мать. Она прижала палец к губам сына и прошептала ему в ухо, что ей и так уже пора идти, а ему приказала держаться тётки и не высовываться. И потом сама вышла к своему будущему убийце.
Это кое-что объясняло. Хотя бы то, какими подозрительными взглядами встретили в кабаке наше с Бобом появление сразу после ухода «странного человека». А может, уже к тому времени нашли в конюшне труп слуги, которому приказали позвать мальчика. А тут ещё два незнакомца. А поведение покойной относительно человека, призывавшего её сына, свидетельствовало кое о чём ещё. Она была наложницей Стива и знала о его опасениях в отношении появления вестника смерти. Но почему безропотно повела вестника к Замку? Или герцог ей не сообщил о том, что вестники свидетелей не оставляют?
