Несколько часов по тряским дорогам и вот оно. Дворец, а не деревенская усадебка. Пусть и два этажа, но глаз не хватает на все здание. Четыре белоснежные колонны поддерживают портик, обрамленный тройными окнами, боковые крылья уходят в бело-розовую бесконечность.
Карета остановилась посреди курдонера, и мы выпорхнули в радушные родственные объятья. Ну то есть как в радушные — на крыльце нас встречал высокий мужчина с невероятными бакенбардами щедро тронутыми сединой и высоким лбом, переходящим в раннюю залысинку. Колючий взгляд из-под орлиных пушистых бровей ненадолго зацепился за меня и переключился на мужа.
— Стало быть женился… Ну, Бог тебе судья. — и круто развернувшись скрылся в коридорах.
Когда я решила, что челядь купца Калачева несколько прохладно меня встретила, то была не права. Люди там попались чуткие, гостеприимные. Надо было сразу за Фрола замуж выходить.
Петенька еще плотнее сжал губы, взял меня за руку и повел внутрь.
— Петя, если мы так обременяем твоих родственников, может и не стоит… — начала было шептать я.
— Стоит. Ты — теперь моя жена и тоже часть этой семьи.
Вот не была бы столь опрометчива в высказываниях.
С Петром здоровались слуги, сдержанно кланялись мне и я сбилась со счета — сколько же здесь народу проживает. Судя по всему, молодого барина любят, а вот упырицу, кинувшуюся на его свободу и счастье — не очень.
Разместили нас в нескольких комнатах, но я не стала рассчитывать на долгое гостевание — Петя заранее был настроен на пару-тройку дней, а судя по приему, выдвинемся в Самару после ужина. Чтобы разрядить тягостную обстановку, предложила погулять, на что он с радостью согласился.
День выдался жаркий, тихий, пахло сушеной травой и пылью. Петя, поначалу угрюмый, все больше погружался в историю усадьбы, демонстрируя полноводный ручей, парк с множеством самых разнообразных растений, большую часть из которых я вообще не узнаю. Парк огромен. Его можно обходить неделями, но все равно не запомнить, какой поворот к ротонде, какой к охотничьему домику, где развалины оранжереи, а где просто укромный уголок, в котором можно целоваться, не боясь быть застигнутыми.
— Я люблю тебя. — и ведь почти не вру. В эту секунду я влюблена в своего мальчика.
А он улыбается, поднимает меня на руки, смеется.
— Мы будем счастливы. Счастливее всех.
— Обязательно. — я мехом внутрь вывернусь ради этого.
И мы счастливы вплоть до ужина.
За бесконечным столом с одной стороны расположился граф Николай Владимирович, его супруга Ольга Александровна и двое малышей — мальчик лет пяти и девочка чуть постарше. Ольга Александровна — идеальная хозяйка усадьбы — светлокудрая миниатюрная кошечка, затянутая в тугой корсет и розовые, в тон интерьеров шелка. Она правильно говорит, ровно держит спину и идеально подходит своему мужу. В двадцать пять и с таким семейным стажем это несложно, а в мои годы уже выйдет со скрипом.
