— И скажу, и повторять буду покуда не поверите.
И воцарился у нас мир и благолепие.
* * *
Утром в лавку снова принесли цветы. На этот раз дюжину чайных роз.
Фрол с подозрением оглядел букет, пунцовую меня, хихикающих мальчишек и посыльного.
— Любезный, кто же у нас такой щедрый?
— Их вскблагородие….
— Вот значит, как. — Он нахмурил брови и рявкнул — Пусть сами придут, а не посыльных гоняют.
— Ну зачем Вы так, Фрол Матвеевич…. - робко квакнула я из-за конторки.
— А то взяли моду, уходить не прощаясь, а потом цветочки слать. — пробурчал он себе под нос, но так, что я услышала.
После обеда я отправилась в аптеку, и пропустила историческую встречу. О ней мне рассказал прибежавший впопыхах Данилка.
— Ксения Ляксандровна, там в лавке такое!!!! Там к Вам офицер пришли, а Фрол Матвеич его с лестницы грозятся спустить!
Вот год я не была никому интересна, а тут за пару дней полный аншлаг.
Непросто сохранять достоинство, когда душа в пятках. Я закрыла аптеку на ключ, повесила табличку «Перерывъ» и посеменила домой. Не успела все равно. С черным мундиром я столкнулась на выходе из лавки.
Офицер был сердит и несколько смущен.
— Позвольте представиться. Татищев, Пётр Николаевич, поручик Его Императорского Величества шестой резервной артиллерийской бригады. — и даже каблуками щелкнул.
— Нечаева, Ксения Александровна. — теперь я уже умела протягивать руку правильно.
И он тоже умел правильно ее целовать.
— Ваш… опекун рассказал о моем неподобающем поведении намедни. Я должен лично принести извинения Вам.
Опекун? Это самая тактичная форма того, что люди говорят о моих отношениях с купцом Калачёвым. А вот пауза намекает, что и о других версиях Пётр Николаевич тоже осведомлен.
— Это не страшно. Вы были не в себе, но все прошло. — Я не знаю, как быть еще деликатнее в данном вопросе. — Уходя, Вы оставили некоторые вещи…
Не можем же мы выбросить его уставное оружие. А он правильно понял, ибо побагровел.
— Сможете подождать?
— Сударыня, я к Вашим услугам.
— Я позволила себе разрядить Ваш револьвер…
В салфетку были завернуты отдельно патроны, деньги и собственно оружие. Он чуть подрагивающими пальцами зарядил револьвер, уложил его в кобуру. Деньги увидел, покраснел, брать не стал.
— И снова я Ваш должник, Ксения Александровна.
* * *
Наутро я опять получила букет. На этот раз ромашек. То ли поручик Татищев поиздержался, то ли эти цветы что-то означают. Я покопалась в семейной библиотеке, но не нашла ничего вразумительного, зато обнаружилась чудесная книжица «Правила хорошего тона на все случаи жизни». Прочитала, прикинула, покраснела и закрыла. В обеденный перерыв решила выбраться в большой мир, взяв в провожатые Данилку. Авдей книжки не любил и внятного ответа о местоположении соответствующей лавки не дал. Мы дошли почти до Волги, посетив наконец первую книжную лавку Саратова, открытую еще в началеXIX века купцом Вакуровым. Тут я прикупила себе за огроменные 2 рубля книжицу «Азбука цветов», а проводнику своему за усердие «Этюд в багровых тонах» малоизвестного английского писателя.
