|
| Two days later he was stretched out beside the coal-scuttle watching Darya Petrovna at work. | Через два дня он уже лежал рядом с корзиной углей и смотрел, как работает Дарья Петровна. |
| With a thin sharp knife she cut off the heads and claws of a flock of helpless grouse, then like a merciless executioner scooped the guts out of the fowls, stripped the flesh from the bones and put it into the mincer. | Острым узким ножом она отрубала беспомощным рябчикам головы и лапки, затем, как яростный палач, с костей сдирала мякоть, из кур вырывала внутренности, что-то вертела в мясорубке. |
| Sharik meanwhile gnawed a grouse's head. | Шарик в это время терзал рябчикову голову. |
| Darya Petrovna fished lumps of soaking bread out of a bowl of milk, mixed them on a board with the minced meat, poured cream over the whole mixture, sprinkled it with salt and kneaded it into cutlets. | Из миски с молоком Дарья Петровна вытаскивала куски размокшей булки, смешивала их на доске с мясной кашицей, заливала всё это сливками, посыпала солью, и на доске лепила котлеты. |
| The stove was roaring like a furnace, the frying pan sizzled, popped and bubbled. | В плите гудело как на пожаре, а на сковородке ворчало, пузырилось и прыгало. |
| The oven door swung open with a roar, revealing a terrifying inferno of heaving, crackling flame. | Заслонка с громом отпрыгивала, обнаруживала страшный ад, в котором пламя клокотало и переливалось. |
| In the evening the fiery furnace subsided and above the curtain half-way up the kitchen window hung the dense, ominous night sky of Prechistenka Street with its single star. | Вечером потухала каменная пасть, в окне кухни над белой половинной занавесочкой стояла густая и важная пречистенская ночь с одинокой звездой. |
| The kitchen floor was damp, the saucepans shone with a dull, mysterious glow and on the table was a fireman's cap. | В кухне было сыро на полу, кастрюли сияли таинственно и тускло, на столе лежала пожарная фуражка. |
| Sharik lay on the warm stove, stretched out like a lion above a gateway, and with one ear cocked in curiosity he watched through the half-open door of Zina's and Darya Petrovna's room as an excited, black-moustached man in a broad leather belt embraced Darya Petrovna. | Шарик лежал на тёплой плите, как лев на воротах и, задрав от любопытства одно ухо, глядел, как черноусый и взволнованный человек в широком кожаном поясе за полуприкрытой дверью в комнате Зины и Дарьи Петровны обнимал Дарью Петровну. |
