Отвердеть, я так понял, — ключевое слово. Я переключился на «Свиные дни».
Свиные дни. Игры, семинары, встречи. Пятница: прибытие и торжественный вечерний барабанный бой и камлание. Барабанное приветствие Братству Смелых!
Блин.
Суббота: День Жареной Свинины. Утро: сбор трав и ягод. Обед. Перерыв на мобильные звонки (час на самые срочные звонки). День: рыболовный праздник; разжигание костров. Вечер: поэзия и песни, приготовление ужина, пир.
Блин.
Воскресенье: День Мужских Духов. Утро: купание в росе, грязевые натирания, искусство почитания деревьев (ведущий — брат Ривер).
Специальный доклад: гость из Англии, Кристофер Пиннок, делится с нами своим пониманием связей между Отцом Земли и сыновьями.
Забавно, какую защитную реакцию вырабатывает сознание в опасности: я читал, но никак не мог понять. Я бродил по мужественному сайту. Узнал, что в воскресную ночь мужественных мужчин будет развлекать человек, наряженный овцой, по имени Шаман Феникс. Из раздела «Духовная мудрость» я узнал, что по-настоящему его зовут Генри и он занимается недвижимостью в Вайоминге. Я поискал Кристофера Пиннока, но его там не было.
Связи между Земным Отцом и сыновьями…
Что-то там затевалось на Станции Пиллок, и это что-то мне не нравилось.
Начало сентября. Осталось всего два месяца. У Билли появился непреходящий интерес к раннему развитию детей, подогреваемый беременностью Анджелы и его собственным пятилетием.
— Пап!
— Да?
— А что малыш будет есть?
Мы пришли в универмаг, чтобы выбрать игрушки для новорожденных: матерчатые бабочки, музыкальные яблоки, резиновые кольца для зубов. Мы были с Билли вдвоем, к его несказанному удовольствию.
— Он сначала не будет есть. Новорожденные малыши не едят, а только пьют.
— А что он будет пить?
— Анджелино молоко.
— А где оно у нее?
— В груди.
— Это как — в груди?
Я быстренько глянул по сторонам. Так, в лифте еще семь человек.
— Через минутку тебе объясню.
— Почему, папа? Почему?
— Погоди, Билли, просто погоди чуть-чуть!
Отдел игрушек «Селфриджез» располагался на третьем этаже. Мне же показалось, что мы поднимаемся на трехсотый. Наконец я вывел Билли через разъехавшиеся двери, сел перед ним на корточки и тихонько сообщил своему отпрыску:
— Грудь — это где у тебя ребра, а у нее, видел, такие два кругляша?
А дальше мне что, изобразить руками дыни? Оттянуть на себе свитер? Слава богу, Билли широко улыбнулся, поняв наконец, о чем речь. Данная часть тела его особенно притягивала. Еще с первых Анджелиных ночевок у нас он поразил ее тем, как точно находил ее грудь во сне. «Наш щеночек в этом очень похож на тебя», — говорила она.
