– Вы должны были со мной посоветоваться! – колотила она по стенке ногами.
– Почему? – не оценила юмор невестка.
– Потому что я мать! – Свекровь схватилась за сердце. – Сыночек! Как же я мечтала про твою свадьбу!
– Мы отказались от свадьбы, потому что у нас нет денег, – объясняла Татьяна, – и вас мы просить не стали, потому что не хотели, чтобы вы тратились.
– Молчи! Я тебя насквозь вижу! Блудливая девица! Мне люди про тебя все, все рассказали! В загс повела! Не захотела жить гражданским браком, прос-с-ситутка!
– Мама! – Павлик смог крикнуть только это, мамин тезис достоин был стать афоризмом.
– Пошел ты к черту! – замахала на него маман. – Кобель! Лучше меня не заводи!
Танечка была слишком молода и редко бывала в театрах, поэтому в такой драматический момент домашней постановки она начала задавать лишние вопросы.
– У вас претензии ко мне, зачем вы орете на сына?
– Это ты во всем виновата! Ты специально все подстроила, чтобы нас поссорить!
– Ничего подобного! Я вам не враг!
Татьяна вытащила из холодильника торт, поставила его на стол и подняла руки.
– Я не хочу войны! Я – за мир!
Именно так она и сказала: «Я – за мир!» Это было ее программное заявление, и она занесла его в дневник.
Но какой там мир! Если маленькая женщина хочет стрелять, она стрелять обязательно будет. Рикошета она не боится, потому что у нее есть щиты: благие намерения и бронированное материнское сердце.
– Зачем ты к нам вообще пришла? – кричала маман на невестку. – Тебе что, жить негде?
– Я пришла дать вам волю! – Татьяна подмигнула мужу и отправилась наверх, в спальню.
– Букет забери свой… поганый… Что ты мне его под нос поставила!
Фонтаны слез и крики «Вы меня убили!» не прекращались до самой ночи. После реплики «Сердце! Мне плохо с сердцем!» вызвали «Скорую». Кардиограмму сняли тут же, но никакой тахикардии, никакой ишемии у маленькой женщины не нашли.
Татьяне было интересно: откуда у нее такой театральный талант? Оказалось, передался по наследству. В роду маман визжали все: визжала мать ее, Старушка Штирлиц, и бабушка покойная визжала будь здоров, только тетка пошла в другую родню. Тетушка ГБ выросла молчаливой и расчетливой, как мужик. Она смекнула сразу, что под эти вопли, конечно, когда они утихнут, стоит протолкнуть одну идейку. Старая оцинковка на крыше выглядела не очень, и тетка давно задумала положить черепицу. Она была уверена, что чувство вины, которое испытывает Павлик каждый раз, когда мать во гневе, поможет ему скинуться в общий котел без малейших возражений. Так что, пока маман визжала, тетка спокойно уплетала чудесный свадебный тортик.
