И вместе с неимоверной усталостью на Катю неожиданно навалилось чувство обреченности. Что ж, будь что будет…
Шагах в трех от гроба, у самого входа, стояла узенькая лавка. Распустив мокрые волосы, Катя улеглась на ней, повернувшись лицом к гробу. Жар от свечей, накаливший крохотную часовню, уже начал понемногу согревать ее, но, несмотря на это, она едва сдерживала колотящую все тело непроизвольную дрожь.
Сквозь неплотно прикрытые ставни струился тусклый дневной свет, но даже это не ослабляло цепкие объятия страха, которые сжимали ее сердце при каждом шорохе. Снаружи капли дождя время от времени вновь начинали барабанить по крыше, ветер с шумом гнал по земле опавшую листву. Здесь едва слышно потрескивали свечи и, глядя на этот магический квадрат из подсвечников, с четырех сторон окружавших гроб, Катя поняла, что не осмелится даже сомкнуть веки, чтобы подремать хоть четверть часа.
Она неотрывно смотрела на луч света, врывавшийся в щель между ставнями, и думала о той, что лежит в нескольких шагах от нее на последнем смертном ложе. Несмотря на то, что незнакомка вполне могла оказаться крепостной, лишь воспитанной хозяевами как благородная барышня, какое-то внутреннее чутье подсказывало Кате, что перед нею дворянка. Как ни странно сознавать это, но между ними было что-то общее. Они почти ровесницы, — Катя, должно быть, лишь чуть старше. И обеих жестокая судьба, презрев благородное происхождение, заставила одеться в крестьянское платье. А если бы не Драгомир, лежать бы и ей сейчас мертвой, — только на дне реки…
Так для чего же свела их судьба, — двух девушек дворянского сословия, попавших между Сциллой и Харибдой житейского моря, только одну живую, а другую мертвую? И как нашла свою смерть эта бедняжка?
Ответа не было. Суждено ли ей когда-нибудь раскрыть эту страшную загадку?.. И если все это — происки Лукавого, то избави Бог их души, — и свободную, и обремененную телом, — от вечного огня…
И хотя Катя не знала, умерла ли незнакомка внезапной смертью или же болела перед кончиной, на устах сама собой возникла молитва, которая не покидала ее мысли со вчерашнего дня:
— Неисповедимы судьбы Твои, Господи… Неизследимы пути Твои… Даяй дыхание всякой твари и вся от не сущих в бытие приведый, Ты овому посылаеши Ангела смерти в День, егоже не весть, и в час, егоже не чает…
Но раньше, чем молитва была произнесена до конца, бессонная ночь и усталость все-таки взяли свое. И Катя сама не заметила, как заснула…
