В ноздри сразу ударил аромат ладана и горящего воска. Пылали свечи, зажигая золотистые блики на окладах икон, а посреди маленького помещения стоял на возвышении гроб.
Отпрянув, Катя торопливо осенила себя крестным знамением. И тут же, не смущаясь святостью места, тихонько выругалась сквозь стиснутые зубы.
Гроб. И наверняка, не пустой. Она должна была догадаться об этом сразу, как только увидела, что дверь незаперта. Для чего же еще использовать кладбищенскую часовню, как не для того, чтобы содержать там покойника до погребения?
Но почему никого нет возле усопшего? Катя выглянула наружу, предположив, что человек просто отлучился на минуту, но поблизости никого не оказалось. Подождав несколько минут, она все-таки переступила порог и, собравшись с духом, приблизилась к постаменту.
В сколоченном из сосновых досок гробу лежала совсем юная девушка лет четырнадцати-пятнадцати. На ней был надет красный свадебный крестьянский наряд, расшитый мелким речным жемчугом. Из-под украшенного перламутром венца спускалась на грудь великолепная белокурая коса. Кукольно-хорошенькое личико было таким белым и нежным, что едва ли могло принадлежать крестьянке. Холеными оказались и сложенные на животе руки с длинными, изящными пальчиками, меж которыми была вложена зажженная свеча.
Катя смотрела на покойницу, не в силах отвести взгляда. Казалось, с каждым ударом сердца кровь все сильнее вымораживается в жилах и скоро застынет совсем, скованная леденящим, слепым страхом. И внезапно воспоминание об увиденном ночью сне яркой вспышкой озарило мозг: «Берегись мертвой невесты…»
Этого не может быть. Просто не может! Она бы никогда не поверила прежде. Но с прошлого дня, когда Смерть дышала ей в лицо, ожидая новую жертву, привычный мир рухнул. И детская уверенность в том, что она хозяйка своей судьбы, рухнула вместе с ним. «Mene, tekel, fares». И нет смысла льстить себя надеждой, что это не так. Вот она, мертвая невеста. Недолго же пришлось ждать встречи…
Катя встряхнула головой, пытаясь прийти в себя, и отступила на несколько шагов, тяжело переведя дыхание. Чем же может навредить ей эта несчастная, похожая на ангела малышка, которую так рано прибрал Бог? Почему нужно беречься ее? До сих пор она не верила в вещие сны, да никогда и не видела их прежде…
Разум был в полном смятении, суеверный страх и природная рассудительность безуспешно боролись в нем. Как быть? Уйти, не тревожа покой усопшей, или все-таки остаться, отдохнуть и обогреться, как собиралась?.. Спаситель бесстрастно смотрел на нее с иконы. Ее мелкие, суетные метания не имели для Него никакого значения. И как бы ни поступила она — Господа и судьбу не обманешь…
