[1] Изумрудные копи Урала были обнаружены только в 1830 году.
[2] По Владимирскому тракту — пути, которым проходили по этапу осужденные на каторгу в Сибирь.
[3] Via Dolorosa, букв. «Путь Скорби» (лат.) — улица в Старом городе Иерусалима, по которой пролегал путь Иисуса Христа к месту распятия.
[4] Но́вая Грана́да — испанское вице-королевство в Южной Америке, существовавшее на территории современных Колумбии, Венесуэлы, Панамы и Эквадора до 1821 г.
* * *
Снаружи послышались тяжелые шаги, входная дверь скрипнула за ее спиной. Но Катя даже не пошевелилась. И лишь когда тяжелая рука опустилась ей на плечо, боязливо выпрямилась, бросив взгляд за спину. Ямщик, сопя, протянул ей узел с одеждой и корзинку, из которой весьма соблазнительно пахло.
— Спасибо, — сказала Катя, поворачиваясь к нему и протягивая руку.
— Погодь, — ямщик мотнул головой, указывая на выход. — Идем, в амбаре одежу наденешь, а потом я тебя на дорогу выведу.
Немного удивленная миролюбием своего врага, Катя молча последовала за ним. Выйдя из дома, они прошли по двору, где с квохтанием бродили куры, и приблизились к амбару. Еремей опустил наземь корзинку и, отодвинув засов, распахнул перед девушкой тяжелую дощатую дверь:
— Иди.
Катя скользнула в пахнущее сеном и мышами полутемное пространство. Ямщик затворил дверь, но солнечные лучи, слабо пробивавшиеся сквозь щели, все-таки давали немного света.
Торопливо разложив узел на огромном бревне, Катя вытащила и развернула синий косоклинный сарафан с застежкой из затейливых медных пуговок и льняную рубаху с вышивкой, — все вполне чистое и пристойного вида, но немного слежавшееся и пахнущее горьким запахом полыни[1], - видимо, долго хранилось в сундуке. Еще в узелке, который оказался яркой, цветастой шалью, лежали обшитая пестрой тесьмой душегрейка, армяк из плотной черной сермяги, пара лаптей и шерстяные онучи, а также, к большой радости девушки — деревянный, тщательно выструганный гребешок и алая лента.
Катя начала переодеваться. Надев сарафан и душегрею, она немного поколебалась, глядя на свои башмаки, но решив, что костюм крестьянки будет смотреться на ней естественнее, если она наденет все детали, прикинула чуть великоватые лапти и принялась обертывать ноги онучами. Как ни странно, ей уже приходилось когда-то делать это, еще в детстве из любопытства научилась этому искусству у кормилицы. Закончив и обувшись, она наскоро расчесала волосы, заплела косу, повязала голову платком и накинула армяк. Вся одежда показалась ей немного широковатой, но довольно удобной, а главное — теплой. Жаль только, что зеркала нет.
