— Что еще? — выпалила она, вперив убийственный взгляд в безмолвную Оршолу. — Может быть, мне вывернуть карманы? Или раздеться догола?
— Перестаньте паясничать, — прошипела венгерка, оглядываясь на безмятежно спящую баронессу. — Имейте в виду, вам придется рассказать мне все.
Катя устало вздохнула.
— Что вы хотите услышать, мадемуазель Оршола?
— Не смейте называть меня по имени, вы, бессовестная лгунья! — вскипела барышня. — Всё — это значит всё! Если у вас не было тайных намерений, зачем надо было обманывать нас, выдавая себя за княжну? Неужели бы мы не помогли вам, окажись вы простой девушкой, попавшей в беду?
— Да как же доказать вам, что я вас не обманывала, — с тоской сказала Катя. — Вы же меня даже слышать не хотите.
— Потому что больше доверяю поступкам, нежели словам! Если вы не сообщница этого цыгана, зачем вам понадобилось освобождать его? Имейте в виду, я слышала почти все, о чем вы говорили! И делали, — прибавила она после паузы.
— А если бы вы слышали не почти все, а все, — со злостью сказала Катя, — то поняли бы, что мы совсем чужие друг другу люди и ничего общего между нами нет.
Оршола немного смутилась.
— Ну, может быть, — не слишком уверенно отозвалась она. — Но это ничего не меняет. Зачем вы освободили его? Даже больной притворились, чтобы остаться здесь на ночь. Для чего?
Катины щеки невольно вспыхнули, но в ответ на вопрос Оршолы она с вызовом взглянула ей в лицо:
— А вы когда-нибудь чувствовали себя в долгу перед человеком, который спас вам жизнь? Или вы можете только рассуждать о несправедливости наказания, пальцем о палец не ударив для того, чтобы хоть что-то изменить?
Покачав головой, Оршола негромко рассмеялась и даже слегка поаплодировала:
— Браво, мадемуазель-Как-вас-там. Вы не только авантюристка и самозванка, вы еще прирожденный демагог! Примите мои комплименты!
Катя шагнула к ней, чувствуя, как ударяет в голову холодное бешенство.
— Я не авантюристка, — тихо и со зловещим спокойствием отчеканила она, — не самозванка, не мадемуазель-Как-вас-там и, уж тем более, не демагог! Я — природная княжна Шехонская, и мой род ведет начало от Владимира Мономаха! Вы не смеете так разговаривать со мной! Сами-то вы кто такая? Худородная выскочка из рабской страны, которой управляют австрияки!
Последнее слово едва замерло на ее губах, когда щеку обожгла хлесткая пощечина. Катя на мгновение опешила, но в следующую секунду бросилась на Оршолу и вцепилась ей в волосы.
