Дронго знал, что ей тридцать пять лет. Аккуратно уложенные волосы, скуластое лицо, миндалевидные глаза, очки. В целом она выглядела очень эффектно. Заметив эксперта, она направилась к нему:
— Это вы меня ждете?
— Вы Кюльджан Шовдыгова? — на всякий случай уточнил он.
— Да. С кем я говорю?
— Меня обычно называют Дронго. Мы можем пройти куда-нибудь, чтобы побеседовать? Например, в соседнее кафе.
— Что вам нужно? Почему вы хотели со мной встретиться?
— Я — юрист, занимающийся имущественными вопросами.
— При чем тут мой брат? И при чем тут я?
— Вы должны понимать, что могут быть имущественные претензии к вашей семье. При взрыве погибло много иностранцев, и их родственники подали судебный иск о возмещении материального ущерба.
— У меня не больше тридцати минут, — предупредила Кюльджан.
Кафе находилось в пятидесяти метрах от здания института. Дронго пропустил ее вперед и вошел следом. Женщина попросила кофе эспрессо, он привычно заказал себе зеленый чай.
— Не понимаю, какие претензии могут быть ко мне? — заговорила Кюльджан.
— Не к вам, а к вашему брату. Но если он не сможет оплатить иск или с ним что-нибудь случится, то ответственность возложат на родственников осужденного, — солгал Дронго, глядя ей в глаза.
— Это несерьезно, — ответила она. — Кроме меня, у Джумшуда четыре брата, значит, ответственность будет на всех пятерых. Но он живой и, надеюсь, будет жить еще долго, хотя и виновен в ужасном, варварском преступлении. Поэтому все претензии ко мне кажутся не очень серьезными.
— Возможно, вы правы, — согласился Дронго. — Я слышал, что вы ездили на могилы погибших немцев в Мюнхене и возложили цветы.
— Откуда вы знаете?
— Об этом писали немецкие газеты.
— Вы читаете по-немецки?
— Нет. Но мне перевели эту заметку.
— Я действительно там была. Посчитала своим моральным долгом. Их шестерых похоронили всех вместе. Я возложила шесть роз. Мне действительно очень неприятно, что в таком ужасном преступлении был замешан мой брат.
Дронго нахмурился. Кажется, произошла ошибка, на которую он сразу обратил внимание. Но сейчас лучше об этом не спрашивать.
— Вы долгое время жили в Австрии? — уточнил он.
— Больше пяти лет, а потом вернулась в Москву.
— Какие отношения у вас были с братом?
— Нормальные. Хотя мы общались нечасто. У каждого были свои проблемы, свои дела.
— Вы знали, что у него была близкая подруга?
— Нет, не знала. Какая подруга?
— Он писал вам об этом в своем письме. Рассказывал о своей близкой подруге, просил, чтобы вы с ней встретились. Разве вы не получали этого письма?
