— Нужно каким-то образом донести до Дронго и его напарника, что погибший был обыкновенным наркоманом, — предложил генерал. — Продумайте и этот момент. Но не нужно педалировать, чтобы он обратил внимание на нашу заинтересованность. Лучше посоветуйтесь с Семеном Абрамовичем.
Савченко согласно кивнул.
— Что у нас со Штаркманом? Ваши сотрудники держат его под контролем?
— У него четыре телефона, мы смогли подключиться ко всем четырем, — сообщил полковник. — Но пока никаких сведений закрытого характера он не передавал. Ведет себя нормально. Вчера познакомился в баре с какой-то молодой особой. Ходил обедать в ресторан «Пушкин». Но есть место, куда мы не сможем за ним проследовать и где его невозможно будет услышать.
— Израильское посольство, — понял Богдановский. — Если он захочет передать нечто важное, мы не сможем об этом узнать.
— Да. У них есть возможности посылать закодированные сообщения, которые мы не сможем прочитать.
— Тогда необходимо отмечать каждый визит Штаркмана в посольство. И консультироваться со Штейманом, чтобы он помог нам проанализировать поведение нашего объекта.
— Мы уже подумали об этом.
— И решите вопрос с этим родственником, — напомнил генерал. — Чтобы больше не было таких неожиданностей, как с визитом в семью Ламиевых. Я уже предупреждал, что нужно быть готовым к любым неожиданностям.
Научно-исследовательский институт, где работала сестра осужденного Шовдыгова, находился на Остоженке. Вместе с Вейдеманисом они подъехали к институту без пятнадцати одиннадцать.
— Мне пойти с тобой? — спросил Эдгар.
— Нет. Будет лучше, если мы поговорим с ней вдвоем. Надеюсь, что она вполне адекватный человек. Судя по ее поездке на могилу погибших немцев, она понимает, насколько ужасно преступление, организатором которого был ее брат.
— Именно поэтому она может не захотеть с тобой разговаривать. Замкнется и не станет отвечать на вопросы о своем брате. Если слишком много времени провела в Европе, у нее вполне могли измениться взгляды.
— Как раз об этом я и говорю. Кавказская женщина не поступила бы так, как она. Конечно, нормальный человек просто обязан осуждать любое убийство невиновных людей. Но ездить на могилу жертв своего брата — это уже не просто сочувствие, это вызов, несогласие с методами и действиями тех, кто убивает невиновных. Поэтому у меня есть шанс с ней переговорить. Уже почти одиннадцать, пора идти на встречу.
Дронго вышел из машины и направился к зданию института. Сидевший на проходной пожилой вахтер равнодушно смотрел на неизвестного, появившегося перед зданием института. Дронго терпеливо ждал. Наконец в дверях появилась женщина в строгом сером костюме.
