Да повесть мала по размеру для полноценного раскрытия всех затронутых в ней тем, да, не лишена шероховатостей и небольших странностей, но заметьте, мне просто не хочется опускаться до их изложения и критики, когда в книге есть что-то более существенное и важное. Как бы я хотел, чтобы Стругацкие могли писать так и свои последующие книги. Без занудной псевдонаучной философии, без подчеркнутой идеологическо-коммунистической подоплеки, без описаний, которые создают зловонную атмосферу в произведении, без заикания героев и без летающих пиявок.
«Далекая Радуга» завершает серию традиционной космической фантастики Стругацких. Почти все последующие книги (за исключением «Малыша» и «Обитаемого острова») будут написаны больше в философском, нежели в научно-космическом ключе.
«Далекая Радуга», пожалуй, самое напряженное из всех книг Стругацких. Она стоит особняком в их творчестве. Так чисто и красиво не будет больше написана ни одна другая книга. Это моя любимая книга ранних Стругацких.
(7/12)
Повесть о тяжелых моральных последствиях при осуществлении заранее утопичного. Грязноватая, грубоватая и все же одна из лучших повестей Стругацких
«Трудно быть богом» гордо носит статус самой прославленной из всех повестей братьев Стругацких, поэтому я постараюсь сосредоточиться на ней, максимально развернуто, чтобы наиболее ярко объяснить вам мою точку зрения и двойственное отношение к этой книги.
Как пояснил Борис Стругацкий в OFF-LINE интервью «в «Трудно быть богом» нет прогрессоров, а присутствуют лишь сотрудники Института Экспериментальной истории, собирающие материал для теории исторических последовательностей». Именно с этим и связан иной ход развития сюжета, в противовес «Попытки к бегству» и «Обитаемому острову». Герои много лет находящиеся в инородной для себя среде, стараются вести себя скрытно и не раскрывать ни своего происхождения, ни мотивов, ни целей.
Не буду скрывать — все, что связано с Институтом экспериментальной истории у Стругацких (в отличие от прогрессорства) мне совсем не по душе. Не нравится ни изначальная идея (изучать и ничего не трогать), ни ее реализация в произведениях (от нее всегда веет каким-то неприятным душком). Сама заложенная в ее основе мысль о необходимости бездействия кажется мне хоть и понятной логически, но литературно не привлекательной, надуманной, некрасивой. Ее можно сравнить с самоистязанием, с рассказом о главном герое, который голоден, но по вине автора не имеет рта, чтобы съесть пищу. По большому счету «Трудно быть богом» — повесть о мучениях Руматы (Антона), которые Стругацкие показывают во всей «красе». В отличие от института прогрессорства сотрудники ИЭИ похожи на беспомощных и жалких тигров, не способных привнести сюжету яркости, красочности, насыщенности и динамизма. Представьте, вы приходите в цирк и вместо отважных прыжков через огненные кольца мускулистых статных гигантов, вам демонстрируют полосатых черно-белых котов-переростков в намордниках, медленно ходящих по периметру арены, способных лишь поглядывать по сторонам и рефлектировать по поводу своей печальной участи, бренности бытия и невозможности изменить судьбу. К счастью для меня, как читателя, к концу повести, благородный дон Румата все же делает хоть какие-то активные шаги.
