– Машенька, держись крепче! Мы сейчас тебя снимем!
– Нет, папка, не надо. Я не хочу. Тут хорошо.
Народ удивленно загомонил.
– Ты гляди, не хочет. Вот отчаянная.
– Тихо! – срывая голос, крикнул Номах толпе и снова повернулся к дочери. – Как ты туда попала?
– Мне хотелось все увидеть, – донесся из поднебесья ее тонкий голосок. – И я все вижу. Вон наша речка, вон Великий Лог, вон Долькины Залеси.
Она указывала ручкой в разные стороны, и в ее голосе не слышалось ни страха, ни беспокойства, одна радость и изумление открывшимся просторам.
– В самом деле, как она забралась-то туда? – удивленно произнес кто-то рядом с Номахом. – Вон взрослые мужики на колокольне суетятся, а и то не знают, как подступиться.
Ветер трепал легкое платьице ребенка и волосы ее цвета спелой пшеницы. Летали рядом птицы и хлопья тополиного пуха.
Номах двинулся к церкви, собираясь залезть на колокольню и снять дочь с креста.
– Папка, ты куда? Не уходи, – попросила она.
– Я сейчас к тебе поднимусь и помогу тебе слезть, – объяснил Нестор.
– Не уходи, папка, ну пожалуйста. И не надо меня снимать, мне тут нравится.
– Я… – Номах почувствовал, как судорога скрутила ему горло. – Я боюсь за тебя, Маша. Держись крепче, пожалуйста.
– Все хорошо, папка. Не беспокойся. Тут весело.
И она принялась скакать на перекладине, успевая повернуться в воздухе и перехватиться за крест другой рукой.
Вздох и крики пронеслись по толпе. Бабы закрыли лица руками, мужики опустили глаза.
– Маша, не надо! Маша! Я прошу! – раздирая горло, закричал Номах. – Пожалуйста, Маша!
«Хорошо, мать в отъезде, – подумал он о жене. – С ума бы сошла от страха».
Дочь, не слыша его крика в общем гуле, продолжала прыгать. Босые пятки ее так и мелькали в воздухе.
– Маша!!! – в отчаянии закричал Номах.
Она остановилась, замерла, выискивая его в толпе.
– Что, пап?
– Маша, не надо.
– Хорошо, – пожала плечами она.
Номах вытер со лба холодный, будто у мертвеца, пот.
– Да что же они там копаются, раззявы? – сетовали вокруг.
– Папка, там внизу дядьки ко мне забраться хотят, чтобы снять меня. Скажи им, что не надо меня снимать. Сама забралась и слезу сама, – весело прокричала Маша.
– Дочка, они помогут тебе. Ты только держись крепче. И не прыгай больше.
Она застыла, рассматривая окрестности. Ветер бросал ей волосы в лицо, и она то и дело отводила их.
Номах вцепился пальцами себе в бедро и сжал так, что побелело в глазах.
– Да скоро вы там? – крикнул копошащимся на колокольне мужикам.
