Проснулся от песни; выглянул: во дворе расхаживал переодетый шеф с гитарой, просто не узнать! В белой шляпе, в бостоновом костюме, в галстуке, необыкновенно разрисованном, с пальмой и негритянкой. Агафазии не было, в воскресенье она пропадала допоздна в спортклубе. Увлекалась стрельбой… не то из арбалета, не то из пушки. Шеф, в окружении нищих и девиц, стоял на растоптанном газоне и пел знакомую песню.
…
…
После ресторана шеф завёз меня за Агафазией, а затем предложил покататься по городу, в котором, умная тётя, тебе никогда не побывать.
…
…
На свою профессию я не жалуюсь, чего ныть; лишь бы вино не кончилось. Бутылки везде валяются, в день честно выходило по шести-семи рублёв, за такие рублики у станка зае…ся. Да и встаю когда хочу.
…
…
Семья семьёй, но я долго не пил, а когда запил, шеф исчез, не стало супруги.
…
…
Слоняясь по-над-берегом финских болот, дошагав до курортов, я снова и снова… что же снова? Не снова, а однажды.
…
…
После уколов назло медицине пошёл в пивбар. Лихо с какой-то шпаной пил ёрш, потом помню машину, снова машину, коридор, который заканчивался прямо в лесу, лес тот рос в горах; где они находились, я не мог вспомнить. Я мог вспомнить. Но я не мог, никогда, да!
Где унылое семя падёт на закате души; да, падёт и не встанет побегом сомнений. Где он, тот, кто ушёл? и куда он пришёл, чистый маг, золотая корона видений. Визг стрелы. Мимо. Ветер мимо лица. Сразу несколько стрел. Пролетели. Движение к ним, и от меня. Сегодня в меня не попасть. Артемида устала и постарела. Или наоборот. Тучи и тучи стрел. Напрасно. Снова тучи, но это другое. Послышались шаги, я спрятался за дерево. Шаги слышались везде, повсюду, но никого я не видел. Невидимки проходили мимо. Я слышал их смех, кто-то щёлкнул меня по носу. Прямо на глазах согнулся и треснул сучок на земле, потом проплыл в воздухе бокал из тонкого стекла, я поймал его и выпил. Содержимое было знакомо на вкус. И наконец – это я видел точно – на уровне человеческого роста проплыли сорок нижних челюстей, совсем молодых, крепких и здоровых. Утром из моего лба снова торчала стрела. Мне наскучило их вытаскивать, пошёл на работу со стрелой. На площади Гения даже оштрафовали «за похабщину при переходе». В Бюро вошёл злой. Шеф ждал, одетый почему-то в военное. Не удивившись моему виду, он вежливо поинтересовался, как продвигается повесть. – Мне нравится ваша кропотливая работа, новизна приёмов, неординарность мышления, решительные временн
