Одну ночь они провели на мельнице, где прямо под полом журчала, не смолкая, вода: другую — в сарае с сеном. Ночевали как-то в замке, пышном, но унылом, потому что не было там женщин, а хозяин с челядью всю ночь напролет сидел при свете лучины в закопченной горнице, играл в шахматы, в зернь да богохульствовал, как язычник. Однажды, поздней ночью, подъехали они к длинному, приземистому белому строению — это был постоялый двор; они напоили коней, подбросили им сена и вошли в дом. У очага сидела толстуха хозяйка и несколько дюжих молодцов.
Генрих учтиво приветствовал всех и спросил, можно ли переночевать. Молодцы громко расхохотались, хотя, казалось бы, — над чем тут смеяться? Хозяйка пристыдила их, а новых гостей повела в соседнюю горницу, где горело в очаге большое пламя и вдоль стен стояли лавки для ночлежников. Как только она вышла, чтобы приготовить им поесть, Герхо и Тэли повалились на лавки и вмиг уснули. Генрих сел у очага. Глядя на алые языки пламени, он вспоминал цвифальтенскую поляну. Спать не хотелось, усталости он не чувствовал; если бы не кони, а главное, не его спутники, он бы нигде не останавливался, все мчался бы вперед, к заветной цели. Впервые в жизни он испытывал такой душевный взлет, и все эти дни, похожие один на другой, словно отлитые в одной форме из благородного металла, он был охвачен внутренним горением, сознанием значительности, величия своего замысла. Ни разу не посетили его прежние, будничные чувства, все вокруг казалось необычным, удивительным, и стволы буков в лесах, которыми они проезжали, высились, подобно колоннам храма, где он, Генрих, равен богу.
Вдруг распахнулась дверь, в горницу ввалился тучный рыцарь в потертом кожаном кафтане. Генрих уже приметил его в первой горнице, он сидел с хозяйкой и теми дюжими молодцами. Тяжело, шумно ступая, рыцарь подошел к Генриху.
— Добрый вечер! — воскликнул он, грозно сопя. — Я — Виппо, Виппо из Зеленого Дуба.
Генрих поднялся, вежливо ответил на приветствие и стал ждать, что будет дальше. Но рыцарь только повторил еще более грозно:
— Я — Виппо, Виппо из Зеленого Дуба, иначе говоря, из Грюнайхберга.
— А я — Генрих из Берга, — сказал князь, чуть смутившись; он не хотел открывать своего настоящего звания.
— Разве мое имя ничего вам не говорит? — громовым басом спросил Виппо.
Генрих поклонился и, опустив глаза, с улыбкой сказал:
— Я ведь не из этих краев.
— Вот как! — понял наконец Виппо и опять засопел.
