Зима на исходе, грач на гнездо — пряха за стан. Мать и спрашивает родных:
— Девчонки, где ваша пряжа? Хоть много ли вы за зиму-то напряли, покажите.
А те бы и рады показать, да нечего, зиму-то целую проленилися. Стыдно, как-никак, девкам перед матерью.
— Сейчас, мамка, покажем…
— Где хоть у вас пряжа-то?
— Да вон, в кадках лежит. У нее в кленовой, у меня в дубовой.
— Ну-ка, покажите, много ли?
Благо в присеннике-то темненько. Одна залезла в дубовую кадку, другая — в кленовую.
Взяли обе по запрядышу и показывают. Уговорились. То одна четнет, то другая:
— Вот рученька да вот рученька.
Наклонятся в кадку да опять тот же запрядыш вынут:
— Вот еще рученька, вот еще рученька.
Да в третий раз этак же:
— Вот рученька да вот рученька, постой, мама, еще маленько, сосчитать все-то нехватит и счета.
Да долго так-то вынимали все одни и те же запрядыши-неприглядыши. Кто знает, поняла ли мать сразу, но сказала:
— Вот и хорошо, дочки, сколько было на веретене, столько будет и на спине.
Пошла к падчерице.
— А ты много ль напряла?
Дуняшка нынче, как маков цвет, у нее свой ответ:
— Еще бы, мама, немножко постояла зима под окошком, полно бы стало двадцатое лукошко.
У Дуняшки пряжа и ровна и чиста и в тальки перевита, когда только и успела! Двадцать талек на стол выложила. Сестрам-то и стыдно и завидно. Прикусили языки, помалкивают.
Из дуняшиной пряжи на всю улицу холстов наткешь, а те двое две напряли — и поглядеть-то не на что.
А платьишки-то на обеих за зиму поизносились. Просят у отца с матерью на весну-то по обновке, да чтобы им в первую очередь, а Дуняшка-то, мол, и так проходит.
Стефанида спрашивает старика:
— Кому сначала лучшую обновку справим, твоей или моим?
А Трофим:
— Всем бы надо враз.
Однако жена не вняла ему.
— Я своим-то, за их прилежанье, отлику сделаю.
— Ну, делай отлику, коли они хорошо пряли.
Сделала Стефанида своим отлику. Такого ли добротного тонкого льняного полотна-шелку наткала, что дотоль никто так-то и не ткал в селе Иванове. Все из дуняшкиной пряжи. На лужке под солнцем выбелила, на ручье вымыла, в щелоке да в золе выварила, соком лазоревого корня выкрасила. Стала дочерям платья шить. Сшила три платья. Надо полагать, всем по платью.
На троицын день собираются девчонки хоровод водить. Пристают к матери:
— Когда нам будет обновка, новая одежка?
— Пойдемте, она у меня в сенцах, давно припасена. Что было зимой на веретене, летом у каждой на спине.
Достает мать из дубовой кадки запрядыш-неприглядыш.
