— Десять, двадцать!.. — голос у Балабилки дряблый. Сил больше никаких нет.
Глядь-поглядь — на голове у орла дырка. Кто виноват? Сам ли спутался, переборщик ли, бес ли подсказал свою цыфирь?
— Эх, ребяты, у царского орла голова со свищом, — вздохнул Балабилка и узор бросил.
А сторож:
— За это вам всем верный острог!
Мартьян починил голову орлу дешевой битью — оловянной ниточкой.
Пошел Балабилка на обед в харчевню за белильный двор, — узор на стан под челнок. Закусили наскоро, бегут в светлицу, а узору как не бывало. На воле было ветрено, стан стоял у окна, а окна-то приоткрыли, чтобы дышать привольнее. Может, и ветром унесло бумагу.
Полетело из светлицы в поварню, из поварни в белильный двор, по всем углам мануфактуры. Слушок-то сам Балабилка пустил:
— Чорт царицын узор украл!
От такой вести хозяин стал бел, как холст. Бежит в светлицу, губы синие, весь в лихорадке:
— Где узор с монархиней?
— Бес украл, пока обедали, — Балабилка ему.
— Дубинкой вас, бездельников! Вороны вы, а не ткачи!
Балабилка ходит вокруг стана с причитаниями:
— Бес, бес, поиграй да опять отдай!
Доткать обличье-то царицыно осталось самое малость, а там — за детинушку можно приняться. Да вот поди ж ты!
— Как же теперь? — мается хозяин.
— Я уж на глазок, у меня глаз памятный.
За все теперь Балабилка в ответе. Новый узор писать недосуг. Скатерть — к царицыну празднику, а праздник на носу.
Хозяин с угрозой:
— Смотри же у меня: не подгадь дело, а то голову с плеч.
Через день подошел хозяин на скатерть глянуть; с ткачей — пот градом, в пыли, в пуху они, света белого не видят.
— Пять, восемь, девять, двадцать, — кричит Балабилка.
Гусь и Грош в четыре руки дергают веревочки, не успеешь глазом моргнуть, а уж нужный номерок подняли. Беляй с Мартьяном челнок бросают.
Наклонился хозяин над узором. Балабилку спрашивает:
— Когда кончите?
— Сам не ведаю. Видно, к царице на показ бес узор отнес, да и потерял во дворце. Подметало поднял, в ящик бросил. Бес, видать, копается в царском мусоре. Вот уж, наверно, чего-чего он только не узнал о царице.
— Это ты про какую царицу?
— Вестимо, про мусорную…
Только скатерть со стана сняли, царские гонцы к хозяину. И глянуть-то никому как следует не дали. Скатерть — красоты удивительной. Под стражей повезли к царице.
Балабилка после той скатерти натрудил глаза. Больше недели над чугуном сидел да лечил картофельным паром.
А скатертник-хозяин ночей не спит, все ждет, какую же пришлет царица награду. Прежде-то баловала царица купца.
