– Будь по-твоему князь, – вымолвил, наконец, Ошан, нахмурив взгляд. – О чём ещё хочешь договориться?
– Сущие мелочи. Отец Михаил настаивает на том, чтобы в Ростове построили христианский храм. Думаю, ты не будешь против, ведь никого не будут принуждать здесь к христианской вере силой, от тебя мне нужно, чтобы ты не противился, если кто добровольно захочет перейти в новую веру.
– Что ж, даю слово, их никто не тронет, – отвечал князь Ошан.
– Кого бы нам сделать настоятелем храма, отец Михаил?
– Думаю, отец Феодор подойдёт, – произнёс митрополит, – я давно его знаю, и он уже хорошо изучил язык славян. Назовём этот храм храмом Успения.
– А как же быть с Аврамием, владыка? Он уже давно проповедует христианскую веру в Ростове и привлёк к себе некоторых местных?
– Аврамий – человек мне не знакомый, а Феодора я знаю уже много лет. Аврамий же может помочь ему, обучать священников языку чуди, чтобы те могли нести всем местным слово Божье.
– Аврамий – страшный человек, – заговорил князь Ошан, – я слышал о нём. Он намеренно обрекает себя на нищету, да ещё и других сманивает на свою сторону, чтобы они не наживали богатства.
– И всё же – он христианин, – отвечал князь Владимир.
Ростовский князь не нашёлся, чем бы ему возразить. Он чувствовал себя мухой, попавшей в искусно сплетённую паутину очень хитрого паука. Сын рабыни обвёл его вокруг пальца, но в конце концов, если он даже ромейских императоров заставлял поступать по-своему, мог ли старый меря как-то ему воспротивиться? И вот, дело было сделано, два князя договорились. Князь Владимир был доволен собой, он одержал победу, не пролив ни единой капли крови. Нужно было отдать ему должное – он был превосходным стратегом.
Глава 6.
Воля князя.
Трудно было представить, что небольшая крепость на реке Клязьме, обнесённая частоколом, когда-нибудь превратится в величайший город на Руси. Владимирский посадник Ярослав станет ростовским князем, затем князем новгородским, а после и киевским князем Ярославом Мудрым. А спустя ещё какое-то время город Владимир превзойдёт по могуществу даже Киев, на Владимирской земле появится город Москва, который станет столицей России. Тогда во Владимире жили лишь военные люди – дружинники и богатыри. Не было ни ремесленников, ни торговцев, ни служилой челяди, ни прочего люда, обитающего в городах. Правда, челядь потом стала появляться вместе со смоленскими и ростовскими дружинниками. Каждый из них на многочисленных повозках привозил свой богатый скарб и поселялся вместе со своей семьёй и челядью в только-только отстроенных, ещё пахнущих древесиной избах. На реке Клязьме находилось много поселений, многие из них теперь обязались платить дань Владимиру и помогать ему со строительством. Основание Владимира-Залесского было важным стратегическим ходом, который, как и любое стратегическое действие, решал сразу несколько задач. С одной стороны, он обеспечивал с юга защиту от Мурома, в котором заседала основная часть языческого сопротивления, во главе с князем Всеволодом, проход на север, к Новгороду ему теперь был закрыт, так же как и печенегам, которые могли с соизволения князя свободно пройти через муромскую землю, если бы он решил с ними сговориться. Во-вторых, город сплачивал между собой «лучших людей» Смоленска, Ростова и вятичей, который обитали как в Смоленске, так и в других городах. Это способствовало ещё большей централизации Руси и подчинению её Киеву. Ну и в-третьих, это должно было способствовать христианизации восточной Руси: Ростовской, Муромской, Суздальской и Смоленской земель. Тихо и постепенно языческие верования вытеснялись оттуда. Теперь князь Владимир мог вздохнуть спокойно и отправиться к западу от Киева, крестить ятвягов, белых хорватов и Семиградье, известное так же как Трансильвания. С Всеволодом Додоном ещё не было покончено, но он уже не представлял угрозы для власти Владимира.
