— Эй, гляди в оба, брат! — крикнул он мне однажды.
— А в чем дело, Энди?
— Гляди в оба, а то Бэнди утащит тебя и сдаст Кокбэрну! Шевелись быстрее! Глаза навыкат! — выкрикивал он, как только Бэнди появлялся во дворе.
За завтраком мы обычно играли в карты, и Энди особенно изощрялся в этот час. Как-то раз у Сэнди оказалось два туза. Энди мгновенно вытащил две груши из тарелки с компотом и торжественно заявил:
— У меня тоже пара[3], я выиграл!
Сэнди, как всегда, ответил нечленораздельной бранью.
Однажды мы вместе вышли из дому и направились к автобусу. Энди первым заметил приближающуюся машину и бросился бежать. Запыхавшийся Сэнди едва поспевал за ним, и тут у него слетела шляпа. Потеряв несколько секунд, он не успел вскочить в автобус. Энди весело помахал ему из окна машины.
Назавтра, когда мы собрались в кабачке, Энди сказал мне со смиренным видом:
— Сэнди неплохой бегун, не правда ли? Если бы только не случай со шляпой…
— Да, — сказал я, предвкушая шутку. — Я едва поспевал за ним.
— Знаешь, — продолжал Энди, — когда я вошел в автобус, одна старуха, которая видела, как бежит Сэнди, сказала мне: «Пари держу, этот старичок в молодости умел неплохо бегать».
Сэнди был очень раздосадован.
— Я-то хоть волосы расчесываю! — крикнул он наконец. — Не так, как другие, что причесываются раз в год, на рождество…
Но пришел черед и для Сэнди отплатить другу.
— Теперь я сыграю шутку с Энди, — сказал он мне раз утром. — Он тут завел шашни с одной девицей, подбородок у нее лошадиный, точь-в-точь как у Джека Элберта[4].
— А в чем же тут шутка, Сэнди?
— А ты скажи ему, — зашептал Сэнди, — что видел его вчера в кино с… Джеком Элбертом. Клянусь богом, он взбесится!
— Нет уж, лучше ты сам скажи.
— Ладно! — Сэнди зашагал в сторону Энди, обдиравшего овцу. — Понравилось тебе вчера кино, Энди? — крикнул он.
— Угу, неплохая картина, — проворчал Энди.
— Говорят, ты был там с Джеком Элбертом?
— О ком это ты толкуешь, не пойму? — сказал недовольно Энди.
— О Джеке Элберте с длинным подбородком, о твоей красотке.
— Заботься лучше о собственной роже! — огрызнулся Энди.
Сэнди был вне себя от радости: он нашел слабое место в панцире острослова Энди. Теперь у него был постоянный ответ на шутки друга.
— Ему это не нравится, клянусь богом, — говорил он мне. И каждый раз, когда Энди заикался насчет «старого хрыча», Сэнди торжественно выпаливал: — Зато у меня подбородок не такой, как у Джека Элберта!
Даже Джордж Доннелли, наш профсоюзный делегат, и тот оказался жертвой добродушного юмора Энди.
