За пределами желания. Мендельсон | страница 5
— Значит, вы не сообщите в совет? — спросила она мягко.
Он отрицательно покачал головой.
— Но не разрешайте ему делать это снова.
— Он больше не будет, — обещала она, но её слова не достигли ушей надзирателя, потому что тот уже бежал по коридору в направлении спален воспитанников.
Некоторое время она сидела за столом, глядя прямо перед собой. Иоганн сдержал своё обещание — играя не очень долго... Он сейчас вернётся.
Она поднялась и остановилась у дверей, поджидая его. Вскоре она увидела, как он шёл, медленно переставляя ноги, и побежала навстречу.
— Спасибо, Магдаленхен, — тихо произнёс он.
Страх покинул его. Он помолился и теперь был готов.
За окном дремал Лейпциг в удушающей полуденной жаре летнего дня, но в комнате, за испещрёнными солнцем ставнями, было сумрачно и прохладно.
Она видела, что он уснул, мирно лежа в их высокой кровати из орехового дерева. Одна рука его находилась на покрывале, голова глубоко тонула в подушке. Дыхание было ровным. По крайней мере, он больше не стонал во сне, как стонал в течение нескольких недель после операции.
Она тихонько присела у изголовья и нежно погладила его лицо. Оно было спокойным, белым и неподвижным, как маска. Только губы слегка вздрагивали при каждом слабом вздохе. Он умирал. Она знала это, и незачем было притворяться, или надеяться, или даже больше молиться. Прошло три месяца после операции. Она была сделана, и сделана неудачно. И теперь он медленно умирал от потрясения.
О, эта операция — разве забудет она когда-нибудь весь этот чудовищный, невыразимый ужас! Началась операция с «ассистентов» врача, четверых дюжих молодцов в забрызганных кровью фартуках. Не удивительно, что приличные люди шарахаются от них в тавернах и на улицах, как от помощников палача. Возможно, им приходится быть чёрствыми, грязными и пьяными, чтобы выжить и суметь спать по ночам. Они говорили, что многие сходили с ума от того, что им приходилось наблюдать и делать. Некоторые перерезали себе горло.
Ассистенты принесли бочонок с каким-то особым ликёром, который должен был сделать больного таким пьяным, чтобы он не чувствовал боли, и влили полгаллона в горло Иоганна, пересмеиваясь, отпуская грязные шутки и делая несколько глотков сами, чтобы, как они говорили, укрепить нервы. Затем они привязали его за запястья и лодыжки кожаными ремнями на большом обеденном столе как раз в тот момент, когда медленной походкой вошёл доктор Тейлор, щегольски одетый и напомаженный.