— Почему? — Зинка подняла голову от машинки.
— Маню жалеет, жену сварного… Пенсию не получит…
— Чего-чего? — Зинка сморщилась, подалась вперед. — Вот тоже!.. Тьфу! Ты знаешь, что Рафу будет?.. Ну, Карееву, если Михайлов не напишет? Посадить же могут! Ты хоть сказал ему?..
— Говорил…
— А ты знаешь что, Василий? — Зинка поманила его поближе к столу. — Поезжай-ка сам на мост. Поговори с Кареевым. Понял? — Она взглянула на часы. — Машина сейчас пойдет… Успеешь.
— А вы Глеба попросите напечатать! — уже в дверях сказал Васька. — Он быстро умеет, по-слепому.
Васька появился после обеда.
Билов с Юлей заканчивали белить. Глеб возился в коровнике.
— Порядок, — негромко сказал Васька.
— В отношении? — спросил Глеб.
— Извести хватило?
— Хватило…
— Ас той стороны?
— Как в лучших домах! — отозвался снаружи Билов. — Над воротами только… Поешь шашлычку…
Васька обошел коровник. И настроение у него окончательно выпрямилось: хорошо слепили — лучше нового.
— Вот та-а-ак, — довольно протянул он. — Не упадет, Глеб.
— Постоит временно! Теперь только шифером покрыть. Когда шифер будет?
— Вроде завтра обещали, — ответил Васька.
— Директор! — крикнул Билов.
«Волга» остановилась у самых ворот. Из-за руля вылез директор, с другой стороны — Зинка.
— Ну что? — негромко спросила она.
— Угууу-у… — довольно промычал директор. — Следила?
Зинка кивнула. Директор прошелся вдоль стены, пощупал ее…
— По два контрфорса на стену — покрепче будет… А так — нормально. Поехали, Зинаида Анатольевна!
Машина прошла несколько метров, остановилась. Зинка вылезла.
— А ты поплачь! — сказала она, подойдя к Ваське.
Тот отвернулся.
— Ну, хочется ему, что теперь?! Директор! Кладки то на пару дней — не разговор. Другое, скажи, плохо: кирпича нет!.. Студенты свой не дадут…
Зинка примолкла и постучала пальцами по влажной стене коровника.
— Придется в печь лезть… В горячую…
Кирпичного завода, по сути, не было, одно название. В сарае из горбыля стояла формовочная машина. Из щели в машине выдавливалась серо-зеленая, как пластилин, полоса, специальная сечка рубила ее на куски, и сырые кирпичи ехали на транспортере в барак — сушиться. Метрах в пятидесяти от барака две огромные, в три роста, ямы — печи.
Позавчера студенты набили обе печи сырым кирпичом и зажгли форсунки. Печи гудели двое суток. Значит, к вечеру студенты их выключат — готов кирпич.
— Они ямы погасят, а мы раскроем, — прикидывал Васька. — Главное: на студентов не нарваться… До шести надо печи раскрыть… Сходишь, Глеб?
