Глеб разделал сайгака, вытряхнул рюкзак прямо на землю, сложил в него мясо и заложил в кирпичи. А кровь закидал.
Разбудила их мешалка.
— Э-э-это, час-то который? — протирая глаза, спросил Глеб.
— Полвосьмого, — ответил Васька. — Сколько могли — не будили. Мясо где?
— В рюкзаке, — Глеб показал на кирпичи. — А Билова чего нет?
— Уксус ищет. Шашлык хочет заделать, — Васька потормошил Юлю. — Машина в девять на мост пойдет. Не забыл?
Юля встал, умылся возле мешалки и потянулся за рукавицами…
— Ты чего? Не успеешь… — Шевеля губами, Васька загружал мешалку: две лопаты цемента, шесть песка.
— Я не буду писать.
— Не понял, — Васька замер с лопатой в руках, так и не высыпав песок в мешалку. — Мы же вчера говорили…
— Он трезвый был, — пробурчал Юля, не глядя на Ваську. — И все.
— Не-ет, не все, — четко, по складам произнес Васька и всадил лопату в песок. — Кому вред, если ты напишешь?
— Мане.
— Какой еще Мане?! — заорал Васька. — При чем здесь Маня?!
— Мане, жене его… Ей пенсию дадут, если трезвый…
— А-а-а!.. Тут Глебушка поработал! Божий человек!.. — Васька обернулся к Глебу: — Вы чего, ошалели? Помер он. Все! Поезд ушел! А денег не будет! Нам не будет! Ясно?!
— И не надо, — проворчал Юля.
— Тебе не надо! — взвился Васька. — У тебя папашка с мамашкой!.. Полмашины отстегнули и еще дадут!.. Подохнут — все твое! А я?.. У меня две девки!.. А у Билова трояк!.. Вон он пришел, скажи ему, что писать не будешь…
— Действительно, — пробормотал Билов, не глядя на Юлю.
Юля обернулся к Глебу:
— Глеб…
Глеб уже умылся из шланга и теперь вытирал лицо подолом рубашки.
— Билов, хочешь, я тебе расскажу временно, какой у тебя расклад мыслей был… про это дело? Поначалу ты был против, чтоб писать. Мол, не по Богу. Это когда разговора о деньгах не было. А как деньгой запахло, ты по ней затосковал и по-другому стал думать. — Глеб натянул рубашку на мизинец и покрутил в ушах. — Какое, мол, ты имеешь морально-христианское право своим детям недодать… Трем… Мол, ты перед Богом за них ответствен… А за Егорыча, за одного, тебя Бог простит временно…
— Ладно! Завязывай! — отрезал Васька. — Пусть Юлька пишет. А получим деньги — вы свои пайки Мане отошлете. Всего делов. Можете и венок выслать… Пожалуйста… Так что пиши, Юль.
— Не буду!
— Не будешь?! — заорал Васька. — Ну и… с тобой!
Зину Васька нашел в конторе. Она сидела за машинкой и что-то печатала двумя пальцами.
— Чего тебе? — она раздраженно тыкнула пальцем в клавишу.
— Михайлов писать объяснительную не хочет.
