— Тихо, любезные, тихо, — он одним движением взвёл самострел. — Приятель ваш тут слегка ошибся, спутал меня с кем-то. Мне до него дела нет и не было.
— Лемех! — гаркнул подоспевший Полночь. — Что творишь-то?!
— Неча меня руками загребущими лапать. Чай, не красная девица.
Эльф аж покраснел от гнева, однако помочь катающемуся по земле отнюдь не спешил, как и другие Перворождённые. К нему подбежали двое людей, один седобородый, почти старик, и другой юноша, кому ещё долго можно не бриться. Прижали, принялись срезать торчащее древко.
— Скверно так знакомство начинать-то, — заметил Полночь.
— Я тут ни с кем знакомиться не буду, — отрезал Лемех. — Мне надо с сынами домой вернуться, и всё тут!
Седобородый лекарь что-то вполголоса бросил молодому, скорее всего, ученику; тот схватил щипцы, окунул в какую-то жидкость, прищёлкнул пальцами — на железе полыхнуло голубоватое, почти прозрачное пламя; раздвинул края раны, а его наставник быстрым, ловким движением вложил туда что-то живое, извивающееся, словно гусеница. Раненый заорал вновь, и ученик ловко накинул ему на рот и нос смоченную чем-то тряпицу, после чего тот мигом затих.
Ловко, подумал про себя Лемех, привычно ощущая рядом вернувшуюся Найду.
— Надо было драться, а это я завсегда.
— Вижу, что завсегда, — хмыкнул Полночь, глядя на раненого. Тот уже громко храпел.
— Слушай, мил-человек, — подался вперёд один из «стражников». — Ты откуда? И зачем?
— Сказал же — за сынами пришёл! Может, слыхали? Ариша и Гриня. Братовья, стало быть. Ариша — он здоровый такой, значит…
Лемеха прервали.
— Видели, как не видеть! — выкрикнул какой-то парнишка. По готовности его нетрудно было догадаться, что со словившим стрелу Лемеха мужичком у парня имелись свои счёты. — И Гриню видел, и Аришу. Которые пришли только что, да?
— Угу, они. А не знаешь часом, удалец, где их отыскать можно?
Парнишка слегка поник под пристальномрачными взглядами остальных стражей.
— Ээ, не знаю, почтенный. Они пока не с нами, только раза два и видели.
— И на том спасибо, сынок.
Не пускают Аришу с Гриней к остальным, держат отдельно. Наверное, только для самых важных дел, когда и впрямь надо Борозду спасать, она тут, похоже, мало что не за главную.
— Как здесь вообще-то житуха, мужики?
— А чего спрашиваешь? — недобро буркнул одноглазый бородач. Жизнь его потрепала, и изрядно — нос сломан, нет половины правого уха, вместо левого глаза — чёрная повязка. — Стоять надо было, когда говорили, и делать, что говорят!
