— Сейчас всё сам увидишь, — зловеще посулил Полночь.
Узкая тропа, вся иссечённая выпирающими из земли корнями, так не похожая на петлистые, но ровные и аккуратные эльфьи дорожки, опутавшие Зачарованный Лес.
— Чувствуешь? — замогильным голосом осведомился эльф. — Чувствуешь истекающее нам навстречу зло?
Лемех пожал плечами.
— Полночь, зло — это когда девчонка, которой вы голову задурили, родной дом палит. А это просто тропа. Которую давно следовало б почистить, кусты проредить, кое-что так и вовсе выкорчевать.
— Ты что?! — ужаснулся эльф. — Проредить… как можно?!
— Ну если ходить надо? — Лемех оставался невозмутим.
— Люди, — простонал Полночь, закрывая лицо ладонью.
— Ладно, — потемнел хуторянин. — Будет представляться-то, ровно мим кинтский. Веди уж, да и всё. Сам увижу. А то, знаешь ли, у меня уже в брюхе бурчит от голода, я не эльф, одним воздухом Зачарованного Леса сыт не буду.
— Уже скоро, — Полночь быстрым шагом шёл по узкой тропе.
Здесь не было порхающих бабочек, исчезли огоньки во мху, и сам мох исчез тоже, сменённый плотным слоем чёрных листьев с седыми прожилками. Тут и там замелькали шипы.
— Не похоже на эльфьи владения, — заметил Лемех.
— Не похоже, — кивнул Полночь. — Я же сказал — обитель Зла.
— Вы, эльфы, красно говорить большие мастера. «Обитель», «Зла»… Помнится, хаживали мы в Кинте по Змеиным лесам, вот там и впрямь, что называется, «обитель», потому что каждый обитатель тебя и впрямь сожрать норовит.
— Ни во что ты, Лемех, не веришь, кроме как в своими глазами увиденное, — покачал головой Полночь.
— Это почему ж? В Спасителя верую, ибо истина.
— Кто сказал?
— Как кто? Да ты же и сказал — что у вас в Зачарованном лесу Его живым помнят, как Он впервые к нам нисходил!
— Тебя не переспоришь, — махнул рукой эльф. — Идём, тут уже совсем близко…
— А почему стражу не держите? Раз уж тут у вас «обитель зла»?
— О эльфов голова на плечах имеется.
— И у детворы тоже?
Полночь отвернулся и ничего не ответил.
Тропа обогнула совершенно непроглядную, в рост человека, завесу из обильно усеянных шипами кустов — листья на них неприятно напоминали раззявленные зубастые пасти, — и лес внезапно кончился, как отрезало.
Лемеху открылась обширная котловина — не котловина, впадина — не впадина, а так, нечто вроде широкой круглой долины, словно в землю здесь с неведомой силой врезался исполинский валун, пущенный из исполинской же катапульты.
«Весельчакам Арпаго» случалось видывать всякие места. Приходилось хаживать там, где только что отбушевал магический огонь, приходилось оставлять за спиной обширные пепелища, дотла разорённые селения и целые городки, где по улицам было не пройти из-за наваленных друг на друга мертвецов, от стариков до младенцев.
