— Войдите, господа, в мое смиренное жилище, здесь вы в полной безопасности на все время, пока вам угодно будет оставаться под моим кровом.
Спутники вождя прошли мимо него и очутились в хижине. Тот опять заставил отверстие щитом из оленьей кожи и снова свистнул.
— Что вы делаете? — поинтересовался буканьер.
— Даю приказание, чтобы нас стерегли, — спокойно ответил вождь.
— Переоденемся, — предложил Мигель, — никогда нельзя знать наперед, что может случиться, надо всегда быть настороже, это очень важно!
— Хорошо сказано, братец, ей-Богу! Это похвальная предусмотрительность.
— В такой экспедиции, как наша, — произнес Мигель Баск внушительно, — когда самое меньшее, чем можно поплатиться, это головой, необходимо помнить, что прежде всего не следует пренебрегать…
— Чем? — перебил со смехом его товарищ.
— Деталями, брат, деталями. Правда, мы оба говорим по-испански, словно уроженцы Кастилии, но не следует забывать, что испанцы есть и в числе Береговых братьев, хотя их совсем мало. Надо перехитрить хитрецов, испанцы чуют буканьера за десять миль вокруг, у них особенный дар узнавать их безошибочно; нам надо быть тем бдительнее, что мы одни во враждебном краю, отрезаны от всякой возможной помощи, а между тем нам предстоит столкнуться с мастерами своего дела и малейшее упущение или забывчивость могут погубить нас безвозвратно.
— Отлично излагаешь, любезный друг. Должен признаться, что ты прав во всех отношениях. Итак, условимся хорошенько, чтобы не допускать ошибок в наших ролях.
— Я слушаю, но очень опасаюсь.
— Ты всегда опасаешься, — возразил со смехом его собеседник.
— Если бы речь шла только обо мне!
— Уж не принимаешься ли ты, снова-здорово, за прежнее?
— Я молчу.
— Это замечательно! Ты пугаешься тени, когда нет ничего проще и легче того, что мы хотим сделать.
— Гм, гм!
— Опять?
— Нет, я просто охрип и прочищаю горло, вот и все. Я слушаю.
— Прежде всего скажем, что мы бискайцы, — начал буканьер, уже приступив к переодеванию, — следовательно, принадлежим к племени, которое под видом простодушной откровенности скрывает тонкий ум и большую хитрость, — в этом, надеюсь, ты согласен со мной?
— Вполне. Продолжайте, я не пророню ни слова.
— Желал бы я видеть, как негодяи-испанцы заткнули бы нас за пояс, словно каких-нибудь простофиль! Помни одно, Мигель, старый дружище, я — граф Фернандо Гарсиласо де Кастель-Морено, чистокровный испанец, предки которого поселились и проживают в Мексике уже лет сто.
